Интервью: О требованиях хабаровчан, подкреплении из регионов и любви к Фургалу

http://www.youtube.com/watch?v=ufLqxKQJns4

С. Бунтман― Добрый день всем. Алексей Венедиктов, Сергей Бунтман здесь в студии. Сейчас «Наш район» Хабаровск будет. И там Алексей Нарышкин, наш корреспондент. И, я думаю, в Ютюбе его тоже видят. За спиной нет никого. Алеша, здравствуй.

А. Нарышкин― Да, добрый вечер. У нас вечер уже.

С. Бунтман― У вас уже вечер, да. Скажи, пожалуйста, ты с самого начала сегодня наблюдал?

А. Нарышкин― Да, конечно.

С. Бунтман― На 12 часов по местному было назначено. И уже к 12 все собрались и уже пошли?

А. Нарышкин― Да. Причем пошли довольно быстро и стремительно. Я-то думал, знаете, будет какая-то, может быть, прелюдия, люди будут долго собираться, и потом появится какой-то руководитель и скажет: «А теперь мы начнем шествие, наконец-то». Но, кстати, что удивительно, я здесь с этими уличными протестами не нашел конкретного руководителя, который бы говорил: «Давайте мы пойдем туда». Потому что вся какая-то координация идет, в частности, через социальные сети. И социальные сети или Телеграм-каналы, Телеграм-чаты – это как такое народно вече. Вот там высказываются разные мнения: «А давайте будет так». И будет так, действительно.

В 12 часов пришел я к Администрации Хабаровского края. Это вот то самое место, где работал еще недавно Сергей Фургал. И я вот только успел подойти, и сразу люди ломанулись буквально по центральной улице Муравьева-Амурского. Это такая оживленная улица. Она 4-полосная. По ней очень так бодро зашагали. И это настолько, я вам скажу, непривычное зрелище.

Я на секунду подумал: «А я точно в России?». Ну потому что акция не согласована. Она не согласована не потому, что здесь какой-то филиал кровавого режима, а здесь, на самом деле, еще самим Фургалом из-за коронавируса были приняты ограничения на проведение массовых мероприятий. Вот точно такие же ограничения, как сейчас есть и в Москве, когда сейчас запрещают акции и говорят: «А вот есть постановление Собянина, которое запрещает массовые мероприятия».

С. Бунтман― Я знаю об этом постановлении Фургала. А его не отменяли? Там не было смягчения, облегчения карантинных мероприятий?

А. Нарышкин― Нет, карантинные ограничения, конечно, разные смягчаются. И для меня как для любителя поесть, конечно, горько видеть, что в рестораны не пускают целиком, а открыты только летние веранды. Москва в этом смысле идет впереди, наверное, всей России. Но вот конкретно по мероприятиям – это запрет, действующий при Фургале. Он по-прежнему действует. И насколько я понял, вот я общался с людьми из правительства, из команды Фургала, отменять-то его некому. Потому что Фургала когда забрали, он не успел назначить исполняющего обязанности. Ну, работа в некотором смысле сейчас Администрации краевой парализована.

Про акцию. Это удивительное зрелище, потому что мероприятие несогласованное. А у меня такие уже рефлексы: если я слышу, что акция не согласована, если я слышу, например, в Москве, как силовики, как власти намекают и предупреждают об ответственности… А здесь вот то же самое было, потому что мэр… Во-первых, очень интересный персонаж мэр Сергей Кравчук. Он из «Единой России». Он накануне мне в беседе сказал, что, вообще-то, выходят сюда на акцию люди за деньги. И здесь это заявление его очень широко разошлось, растиражировалось. И, в общем, обиделись люди.

Но мало того, что сказали, за деньги выходят, предупреждала здесь местная прокуратура. И даже на этой главной площади огромное такое табло, куда разная полезная информация выводится, и сегодня, и вчера даже там выводили большими буквами: «Прокуратура предупреждает: если вы участвуете в акциях каких-то, вы можете быть привлечены к административной ответственности и к уголовной ответственности». А еще на том же табло и сам мэр говорил: «А вообще-то, знаете, коронавирус не дремлет. Не надо никуда ходить, потому что это опасно, все друг друга перезаражаете».

Несмотря на все вот эти ограничения и даже несмотря на то, что вчера уже вечером по хабаровскому времени было сообщено Федеральной службой безопасности, что, оказывается, здесь предотвратили теракт…

С. Бунтман― Да, да. Это вот видели все в Ютюбе. Об этом говорят. Что это такое?

А. Нарышкин― Об этом не сказать, что как-то широко говорят. Опять же, если проанализировать социальные сети, ну никто не поверил в это. Никто не поверил как в Хабаровске, так и, я уверен, в других городах России. Ну вот Антон Орех, не находясь со мной здесь в Хабаровске, он вчера в реплике прекрасно все осмыслил вот эти реалии. Когда у тебя событие наслаивается на другое, когда у тебя ловят такого псевдотеррориста, у которого с собой не визитки Яроша, а флаг запрещенных разных организаций, и бутылки лимонада и какие-то зажигательные смеси – это все очень похоже на фейк.

И вот эти всякие ограничения не сработали, людей не запугали. И люди-то все равно вышли. Я не берусь говорить, было ли больше, например, сегодня участников акции, чем неделю назад, потому что неделю назад меня здесь не было. И цифры очень противоречивые. Понятное дело, что сторонники Фургала и те люди, которые сейчас протест пытаются оседлать, получить какие-то от этого политические очки, они называют такие астрономические суммы – например, за 80 тысяч участников. Но это фантастика, конечно. Этого не было.

Честно скажу, было сложно сориентироваться на карте, потому что по Москве я примерно представляю, где, на каких площадях сколько людей вмещается. Ну так вот я прикинул, шествие – это главная часть сегодняшней акции, она просто была такая сложносоставная – там было 20 тысяч человек, наверное, на пике. Ну это зрелищно. При том что это несогласованная акция. Это зрелищно.

Полиция никак не препятствовала. То есть я со своими какими-то искаженными представлениями о том, как должны проходить акции, насмотревшись на это в Москве, насмотревшись на акции, на разгоны год назад во время протестов накануне выборов в городскую думу, я был в полной уверенности, что окей, если здесь проходит несогласованная акция, то здесь, наверное, должны быть какие-то «космонавты», дубинки. Ничего не было.

С. Бунтман― Оцепление всего маршрута, рамки наши любимые.

А. Нарышкин― Нет. Это тоже потрясающей история. Неделю назад, в субботу, когда была первая массовая акция беспрецедентная по своим масштабам, по своей численности для Хабаровского края, местный мэр, насколько я понимаю, не без такого доброго совета от полпреда президента Трутнева, они почему-то решили, что если площадь вот эту главную возле Администрации металлическими ограждениями обнести, то тогда, наверное, никто и не выйдет протестовать. Ну, люди не дураки – они пришли, увидели вот эту металлическую ограду и пошли в прошлую субботу сразу шествием по центру.

А сегодня не было никаких ограничений, не было никаких «космонавтов», вот этих ОМОНовцев в тяжелом обмундировании. Были – и это потрясающе выглядит – полицейские, которые были в такой легкой летней форме с фуражками. Все строго в масках защитных, потому что коронавирус. На самом деле, Хабаровский край по статистике на Дальнем Востоке не очень хорошо смотрится. И более того, полицейские раздавали эти маски.

И в Москве, если помните, по-моему, на прошлой неделе тоже женщина из полиции маски раздавала на Пушкинской площади. Тогда я читал комментарии, что это такая специально сделанная акция со стороны МВД, чтобы говорили о женщине, а не о протестах. Но здесь такое ощущение, что на самом деле полицейские искренне раздавали вот эти маски и заботятся о здоровье участников этого мероприятия.

И вот полтора часа по центру города ходила вот эта толпа. Причем никаких вот этих ограждений, никаких патрулей. Представьте, идет колонна. Она растянулась, я не знаю, на километр-полтора, может быть. И идет по бокам в общей сложности, может быть, полицейских 20 даже без оружия. И они присматривают. Даже сотрудников Центра «Э», «эшники», которые обычно на таких мероприятиях ходят с камерами, что-то снимают, пополняют свои базы данных, снимают лица вот этих оппозиционеров, которых потом можно прижать, никого не было.

Полтора часа по городу, перекрывая движение, между прочим, шла вот эта толпа. Потом опять пришла к Администрации края. Ну и, на самом деле, рассосалась она изрядно, потому что очень жарко. Здесь очень тяжелый климат

С. Бунтман― Да, за 30.

А. Нарышкин― 30 градусов. Здесь очень душно. И даже как раз когда уже все вернулись к Администрации, вызвали две кареты скорой. То есть стало нескольким участникам плохо. Кто-то спрятался в тени. Многие участники посчитали, что они такую программу обязательную выполнили и, в принципе, пошли по домам. В принципе, у Администрации сейчас даже остается какое-то количество людей. Вечером еще чуть попозже собираются выйти несколько десятков человек – это такие, знаете, никого не хочу обидеть, дежурные оппозиционеры. Но акция состоялась. И люди довольны.

Очень, знаете, интересно по требованиям. Здесь практически не говорят ничего про Путина. Если неделю назад кричали «Путин – вор» – я так понимаю, не без помощи сторонников Алексея Навального (у них здесь штаб свой есть), но они, на самом деле, как мне объясняли, не слишком здесь влиятельны в регионе – здесь, конечно, сегодня было все вокруг Фургала.

«Освободите Фургала» – это такое самое, наверное, утопическое требование и желание протестующих. «Верните Фургала сюда. Пусть он хотя бы работает до того, как вы ему какой-то приговор вынесете». Потом просили, требовали – и об этом тоже говорят в течение недели здесь и протестующие, и в социальных сетях – суд присяжных должен быть. Ну и, конечно, требование расследования прозрачного.

С. Бунтман― Алеша, я слышал несколько лозунгов, просто таких вот речевок. Например, «Пока мы едины, мы непобедимы» вот я слышал.

А. Нарышкин― Много разных лозунгов. Мне запомнился лозунг «Москва, отвечай». По-моему, так скандировали. Это очень важная история, потому что тоже, как мы объясняли, в том числе, местные разные госслужащие и не госслужащие, есть у населения большая обида на Москву, на федеральный центр. И вот эта обида тянется очень-очень долго. Это комплексная история. То есть какие-то местные беды, например, очереди на жилье или низкая зарплата и даже те же самые коронавирусные ограничения, из-за которых бизнес здесь встал, людей это меньше беспокоит, чем отношение Кремля к Дальнему Востоку в целом и к Хабаровску в целом.

Потому что здесь и жители, как раз мои собеседники в органах власти просто перечисляют подряд, какие поводы для этих обид на Путина, в конечном счете. Например, билеты дорогие просто по России, в Москву. Людям гораздо проще слетать в Японию и в Китай, чем в Москву. Это история, которая обижает. Например, когда Фургала избрали почти что 2 года назад, болезненно отреагировали на то, что была перенесена столица Дальнего Востока во Владивосток.

Тут разные такие истории, которые местные жители воспринимают как пренебрежение интересами местного населения. И как раз когда сегодня выходили и говорили: «Москва, давай отвечай», ждут какой-то ясности. Потому что Фургала скоро уже как 2 недели нет в регионе. Фургал сидит в столичном изоляторе. И ситуация непонятная, потому что исполняющего обязанности он не назначил, врио не назначает Владимир Путин. При этом Путин не снимает Фургала со своей должности. И люди не понимают: «А что нам надо делать?».

И очень интересная история тоже. Вот я общаюсь и с представителями политического истеблишмента, и даже с простыми горожанами. Очень интересная история: ошибочно думать, что в регионе фанатеют от ЛДПР. То есть у ЛДПР здесь губернатор. Если у ЛДПР областная дума – подавляющее большинство, городская дума – большинство, это не значит, что здесь сторонники Жириновского, их желто-синей атрибутики и их идей.

Когда избрали Фургала, возникло понимание, что он, во-первых, народный губернатор, он честный губернатор, он открытый губернатор, возникло понимание у людей, что мы должны губернатору помочь. Когда есть тот же самый Трутнев, из Москвы такой злодей, все время палки в колеса ставит, мы должны подстелить соломки что ли Фургалу и обложить его сторонниками – людьми, которые помогут какие-то идеи его реализовывать на городском уровне в Хабаровске, на уровне краевом через региональную думу.

И я к чему это говорю. К тому, что сейчас, когда, например, в Москве тот же самый Жириновский перечисляет фамилии возможных преемников Фургала, ну здесь не понимают, а зачем вот эти люди и кто они. Например, Дегтярев чаще всего, мне кажется, упоминается. Половина моих собеседников просто не понимает, а кто такой Дегтярев. Просто фамилию его не могут выговорить. Какой Дегтярев?

С. Бунтман― То есть это отдельно существует, да?

А. Нарышкин― Да. Я говорю: «Подождите, Дегтярев…». Мы же следим, может быть, внимательно в Москве за деятельностью Государственной думы. Я объясняю: «Ну, Дегтярев – это вот такой ЛДПРовец. Он высокий. Он председатель Комитета по спорту. 40 лет. Он перспективный. Он из региона сам (не из этого). Он на заводе работал». И мне многие говорят: «Ну и что? Нам-то нужен отсюда. Нам нужен местный. Вы не понимаете, нам не ЛДПРовец нужен, нам нужен местный человек, который понимает интересы и проблемы региона».

А сложность состоит в том, что скамейка запасных здесь не то что короткая и маленькая, а здесь некого, на самом деле, поставить на замену Фургала. Нет такого человека, который сейчас может, например, выйти даже под брендом ЛДПР, даже если благословит и Путин, и Жириновский, нет такого человека, который скажет: «Все, теперь я буду. Все, расслабьтесь».

Об этом Надежда Томченко говорила, пресс-секретарь Фургала. Мы с ней вчера вечером поздно общались. Она сказала, что по-хорошему для жителей, чтобы сейчас вся вот эта уличная активность успокоилась, нужен второй Фургал. А второго Фургала нет. И это большая проблема и для местных, наверное, жителей, и для федерального центра.

Кстати, надо отдать, наверное, должное федеральному центру. Здесь тоже мне рассказывали, вот эти решения по неразгону, конечно, принимаются не мэром-«единороссом», это все принимаются решения из Кремля через Трутнева. А Трутнев – это такой человек, который на прошлой неделе, когда состоялась первая акция, в общем, я не буду говорить, что он нагнул оставшихся соратников Фургала, но он очень с ними строго поговорил. И «Медуза» об этом писала, и мне рассказывали разные собеседники. В общем, был очень строгий разговор. Причем говорили: «Если вы сейчас не успокоите вот этих людей, которые выходят за Фургала – это вот по состоянию на прошлую неделю – смотрите, мы можем прийти к вам. Мы найдем, с чем прийти к вам».

С. Бунтман― Алеш, последний вопрос. Мой, во всяком случае. Вопрос такой насчет «мы придем к вам». Здесь меня спрашивают в СМСках: «Прилет чужого ОМОНа, Росгвардии – что об этом слышно?».

А. Нарышкин― Ну, это на уровне слухов. То есть, опять же, в социальных сетях появляются какие-то видео, никем не подтвержденные.

С. Бунтман― Да, появляются.

А. Нарышкин― Про то, как на железнодорожных станциях разгружают фургоны и грузовики Росгвардии, якобы прибыло подкрепление из других регионов. А зачем прибыло подкрепление? Не потому, что своих не хватает, а потому, что свои полицейские, своя Росгвардия не будет бить своих же здесь хабаровчан, например. И поэтому нужно звать людей. И говорили даже про такой десант и командированных из Москвы росгвардейцев, у которых и опыта побольше по части разгона и их лично никакие отношения не связывают с местными жителями, поэтому они могут спокойно здесь орудовать.

Но не подтвердилось. Вы знаете, обычно, даже если в Москве какая-то акция проходит согласованная, несогласованная, в центре города, не в центре города, всегда есть понимание – вот ты от какого-то запланированного маршрута отходишь на несколько метров в сторону, в переулок, и ты видишь, там стоят всякие штабные машины, там стоят грузовички, там где-то солдатики переминаются с ноги на ногу. А здесь я окрестности все обошел – не знаю, не нашел, правда. То есть были ли эти машины, приехали ли они на самом деле, ждут ли они где-то в казармах сейчас, что они собираются делать, как много они здесь времени проведут, вообще не понятно.

Но, опять же, как я понял, на людей вот эти страшилки, не страшилки несильно влияют. Что интересно, здесь народ в некотором смысле непуганый. У них нет еще боязни того, что их могут разогнать. Мне кажется, то, что есть у жителей Москвы, у жителей Петербурга – ты понимаешь, что если акция несогласованная, то с большой долей вероятности ты выйдешь, если тебя не примут и дубинкой не дадут по спине, по голове, то, скорее всего, тебя будут как-то оттеснять, куда-то прогонять, на тебя будут кричать, будет давка и так далее.

А здесь люди не понимают, что, на самом деле, несогласованные акции могут оборачиваться такими последствиями. При том что тоже для меня было удивительно, здесь прекрасно осведомлены о тех протестах, которые проходят и в столице, и, например, в Петербурге, прекрасно знают всю эту информационную повестку. Но вот этой боязни несогласованных акций…

С. Бунтман― Нет.

А. Нарышкин― И нет понимания – как говорят, полиция с народом – что силовики внезапно за мирную акцию могут взять тебя за шкирку и погрузить в автозак. Я не уверен, кстати, что здесь вообще знают, что такое автозак.

С. Бунтман― Алексей Нарышкин. Алеш, спасибо большое. Спасибо. Спасибо за работу там очень большое. Алексей Нарышкин, наш корреспондент в Хабаровске. Теперь, поблагодарив Алешу Нарышкина, можно какие-то сделать выводы.

Единственное дополнение, которое я хочу сделать по чату и по тому, что к нам приходит. Здесь было несколько сообщений от людей, которые приехали специально из края в Хабаровск и тоже участвовали. Там за 400 км, за 450 км приезжают. Ну вот такая вот деталь. Пожалуйста, Алексей Венедиктов. Теперь, Алеша, давай анализировать.

А. Венедиктов― Есть одна дата – 21-е число. 21-го числа объявлено, что полпред по Дальнему Востоку Юрий Трутнев проведет большую онлайн пресс-конференцию. Для меня это знак, что, скорее всего, до 21-го числа будет назначен временно исполняющий обязанности губернатора. Это первое. Давайте мы поставим себе такую галочку на 21-е июля.

Вторая история, которая мне кажется чрезвычайно важной. И я очень доволен, как Алексей Нарышкин, собственно говоря, делает для вас материалы ютюбные. Поэтому лайки-то Алексею не жалейте, пожалуйста.

Я обратил бы ваше внимание на три его интервью, которые есть на Ютюбе и есть на сайте: это интервью с мэром Хабаровска, «единороссом» тем самым, Сергеем Кравчуком, которое широко разошлось и цитируется всеми в Хабаровске (это по поводу проплаченности митингов), это интервью с блогером Злой Дальневосточник – один из активистов, видимо, этого движения, если это можно назвать движением и это интервью – вчера только было сделано – с пресс-секретарем Фургала Надеждой Томченко, которое тоже уже есть и в Ютюбе, и на нашем сайте. Это высокопрофессиональная, высококлассная работа Алексея. Просто хотел бы обратить на это внимание и доверять.

Третья история и последняя – это связано с оценкой участников акции. Я, вообще-то, не рекомендую своим корреспондентам озвучивать цифры, которые они сами видят, потому что корреспонденты, на мой взгляд, журналисты не могут, особенно в чужом городе, оценить количество.

С. Бунтман― Алексей об этом и говорил.

А. Венедиктов― Я, тем не менее, напомнил, извини. Я бы обратил внимание наших слушателей, что есть два мероприятия – есть шествие, где десятки тысяч людей, очевидно, 20, 30, 40, больше, и есть митинг у Администрации, где счет идет на тысячи. Просто когда одни говорят «десятки тысяч», а другие говорят «тысячи» – это просто два разных мероприятия. Не путайте.