Главный врач Эжвинской больницы: «Я видел тяжелейшие последствия, к которым приводит коронавирус»
Первым и самым крупным очагом распространения коронавирусной инфекции в Коми стала больница Эжвинского района Сыктывкара. О том, что происходило в медучреждении во время карантина и как обстоят дела сейчас, «Республике» рассказал главный врач Эжвинской городской больницы Алексей Бирюков.
– Насколько вы были готовы к пандемии коронавируса?
– Готовиться к тому, что коронавирус может появиться у нас, изучать информацию об этой болезни мы стали в январе. Вскоре после того, как появились первые сообщения о вспышке коронавирусной инфекции в Китайской Народной Республике. Тогда появились первые рекомендательные письма, первые описания методологии действий при выявлении этого заболевания. При этом в Коми, да и в целом в России ежегодно начинается сезонное распространение гриппа и ОРВИ, которые сопровождаются образованием так называемых внебольничных пневмоний. В этом году было принято решение все такие случаи проверять на коронавирус.
Наша больница в эпидпериод ежегодно перепрофилируется на оказание помощи именно больным с острыми респираторными инфекциями и внебольничными пневмониями. Соответственно, то же самое было сделано и в этот эпидсезон. В марте наша больница была определена как базовая больница для оказания помощи больным с ОРВИ и внебольничными пневмониями. Были даны общие распоряжения, изданы приказы, изготовлены памятки о том, как действовать. В учреждении был установлен режим повышенной готовности, введен масочный режим, обязательная термометрия. Врачей ориентировали на активное выявление симптомов респираторных заболеваний у пациентов, тщательное обследование больных с высокой температурой, симптомами пневмонии.
– Как лечили ковидных больных?
– Так же, как и во всем мире, как в Китае. Никакой «отсебятины» не было. Лечение проводилось в строгом соответствии с методическими рекомендациями, которые выпускает Министерство здравоохранения России, уже выпущена их шестая версия. Коронавирусная инфекция тогда была крайне мало изучена, какого-то ясного понимания, чем и как ее лечить, не было, эпидемиологи всего мира находились в поиске лучшего алгоритма лечения. Мы применяли противовирусные, противомалярийные препараты, препараты, стимулирующие иммунную систему. Сейчас уже появился новый метод лечения: введение больному плазмы человека, который уже переболел коронавирусом и имеет антитела. В марте такого, конечно, не было.
– Говорят, что из вашей больницы инфекция разошлась по районным, потому что в районные больницы развозили инфицированных пациентов. Зачем?
– Это неправда. Пациентов из нашей больницы не развозили по районным больницам. Как только у нас был выявлен первый пациент с коронавирусом, больницу закрыли на строгий карантин. Это значит, во-первых, была установлена физическая охрана вокруг корпуса – сотрудники МВД, Росгвардии. Во-вторых, полностью прекратились выписка и прием пациентов и, конечно, посещения пациентов родственниками. Ни одного пациента в период карантина от нас в районы переведено не было. От нас перевели пациентов уже после окончания карантина в Коми республиканскую клиническую больницу, которая была перепрофилирована в ковидный госпиталь.
Люди, распространяющие слухи о каких-то переводах инфицированных пациентов, либо абсолютно некомпетентны в медицине, либо специально нагнетают обстановку. Безусловно, до карантина мы принимали пациентов со всей республики. Они лечились у нас, потом их выписывали по месту жительства. После введения карантина ни один пациент не был выписан и уж тем более не направлялся в районные больницы.
– Но многие ваши пациенты хотели выписаться до такой степени, что устраивали почти бунты. Пациентки отделения гинекологии грозились выпрыгнуть из окон, если их не отпустят домой. Чем объясняется такая реакция людей?
– Главная причина возмущения, непонимания, расстройства пациентов – долгое ожидание результатов тестирования. Нет ничего хуже неизвестности. Мы объясняли пациентам, что они остаются в больнице не по нашей прихоти. Это требование нормативных документов, которые касаются эпидемиологии. Сейчас в Коми уже несколько лабораторий, тесты на COVID-инфекцию делают практически за один день. В марте, когда пошел вал этих тестов, делала их в Коми только лаборатория Роспотребнадзора, и она была просто завалена работой.
Представьте ситуацию: тест должен быть сделан в течение 72 часов с момента забора биоматериала, а пропускная способность лаборатории – чуть больше 200 тестов в сутки. Был период, когда своей очереди в лаборатории ждали пять тысяч тестов.
По нашим нормативным документам выписка пациентов происходит только после двух отрицательных тестов с интервалом в один день при отсутствии клинической симптоматики. А если этих тестов нет, пациента, к сожалению, выписать нельзя.
Кроме того, пациенты видели, что врачи уходят с работы домой. Не понимали, почему им нельзя. Во-первых, мы работали в средствах индивидуальной защиты, во-вторых, мы уже обучены, как работать, чтобы снизить угрозу заражения, в-третьих – регулярно тестируемся.
Пациенты находились под влиянием негативных эмоций, не понимали, что находятся в карантине ради их же блага и ради защиты здоровья их родных и близких.
Ведь даже тех, у кого были те самые два отрицательных теста и отсутствовали клинические проявления коронавируса, мы выписывали домой при условии, что человек может остаться один в квартире, исключить контакты с другими членами семьи на четырнадцать дней. Если такой возможности у пациента не было, мы отправляли его на две недели в обсерватор.
Две-три недели, когда в больнице на карантине находились люди, которые считали себя здоровыми, были очень тяжелыми для медработников. В первую очередь в психологическом плане. Но с людьми беседовали, объясняли, находили приемлемые для них варианты, и потихоньку все наладилось.
После завершения карантина была проведена тщательная дезинфекция больницы. И не один раз. Я понимаю, что у людей могут быть определенные опасения. Но, как главврач, заявляю: после последней дезинфекции мы получили «чистые» смывы – без следов коронавируса.
– Когда Эжвинская горбольница начнет работу в обычном режиме?
– Наша больница, как и все больницы сейчас в Коми, пока работает только на оказание экстренной помощи. Оказание плановой помощи приостановлено до лучших времен. Но при этом мы работаем в полном объеме, открыты все отделения, мы принимаем больных всех тех профилей, что и раньше. Сейчас у нас около двухсот пациентов.
Единственное, что изменилось: в учреждении остался противоэпидемический режим – это обязательный «фильтр» в приемном отделении. Все пациенты к нам поступают по линии скорой помощи, в приемном покое мы активно пытаемся выявить у них и признаки коронавирусной инфекции, зачастую выявляем.
Теперь мы знаем, как течет коронавирусная инфекция, каковы ее проявления. Первый этап – это опрос. Мы знаем, что спрашивать, как спрашивать. Второй этап – изучение анамнеза: где пациент был, с кем контактировал, болел ли кто-то в окружении, появлялись ли симптомы острой респираторной инфекции. Если мы видим какие-то настораживающие признаки, проводим компьютерную томографию легких. У нас есть свой томограф, поэтому проблем не возникает. В-четвертых, у нас есть экспресс-тесты на выявление коронавируса. Они «распознают» и тех, кто болеет сейчас, и тех, кто уже переболел. При возникновении сомнений мы направляем пациентов в ковидный госпиталь, который действует на базе Коми республиканской клинической больницы.
– Делились ли вы во время эпидемии своим опытом борьбы с коронавирусом с коллегами из других лечебных учреждений?
– Конечно. Но всем коллегам я прежде всего хочу выразить огромную благодарность. Когда мы первые «вспыхнули», им пришлось взять нашу работу на себя.
Представьте: многопрофильная больница на четыреста коек, работающая преимущественно с пациентами по линии скорой помощи, которым требуется экстренная помощь, вдруг внезапно вышла из строя. Для здравоохранения и Сыктывкара, и всей республики это был ощутимый удар. Все потоки наших больных приняли другие учреждения. Коллеги с этим справились, спасибо им за это. Самое главное – было много слов поддержки, помощи. Конечно, заодно и спрашивали, что делать, как делать. Ну, например, как «грязную» зону организовать, как «чистую» защитить от проникновения инфекции. Мы, естественно, делились опытом.
Еще я хочу поблагодарить всех тех, кто не остался равнодушным к нашим проблемам и оказал помощь. Самые разные люди: руководители крупных предприятий, предприниматели, депутаты Госсовета, волонтеры – предлагали свою помощь, привозили обеды и продуктовые наборы для наших коллег, которые здесь работали круглосуточно, средства индивидуальной защиты, дезрастворы, оргтехнику. Для всех сотрудников больницы эта помощь в сложное время была очень важна.
– Кажется, что с учетом событий, происходивших в горбольнице, жители Эжвинского района Сыктывкара должны очень ответственно относиться к соблюдению санитарно-эпидемических требований. Но прохожие на улицах без масок и перчаток, гуляют группами дети, пожилые люди. Как вы думаете, откуда такое легкомыслие?
– Как ни странно, но, похоже, даже в нашем районе города, который первым попал под удар инфекции, люди не верят в коронавирус. Я заверяю, что он существует, я видел тяжелейшие последствия, к которым приводит это заболевание: поражения легких, сердечно-сосудистой системы, почек.
Кто-то не верит, что коронавирус может «случиться» именно с ним. А он может «случиться» с каждым, в группе особого риска пожилые люди, люди с хроническими заболеваниями легких. Когда начинаешь раскручивать эпидцепочку: где был пациент, когда, с кем, выясняется, что он не находился дома, а побывал в гостях у каких-то знакомых, а те контактировали еще с кем-то. Так вирус и передается. Сейчас в основном причиной заболевания является именно нарушение режима самоизоляции.