Борьба с коронавирусом не может быть глобальной идеей
МОСКВА (ИА Реалист). Наше время характеризуется одной важной, трагической особенностью — оскудением идей. Нет глобальных идей переустройства мира, всеобщей справедливости, масштабных трансформаций существующих цивилизационных пластов. Вместо них появились маленькие, личные идейки — процвести, нагрести, уехать на остров, где ничего не делать и пить. В общем в духе мечты Вовки из повести «Не стреляйте в белых лебедей»: «У Вовки была мечта — одна на все дни: — Вот бы гипноз такой открыть, чтоб все-все заснули. Ну, все! И тогда б я у каждого по рублику взял. — Чего ж только по рублику? — А чтоб не заметил никто. У каждого по рублику — это ого! Знаешь сколько? Тыщи две, наверное». Однако фантомные боли от ампутированных идей требуют их чем-то заменить, что-то поставить на освободившееся место. Последние пару десятков лет это место все чаще занимали массовые психозы, вызываемые самыми разными причинами — от свадьбы королевских отпрысков до террористических атак. Сегодня место идеи прочно занято массовым психозом вокруг коронавируса. По всему миру безумием охвачены миллионы людей, сладострастно мечтающие об уничтожении, искоренении, сегрегации, дискриминации других миллионов, всюду мерещатся враги, слышатся крики «война», «мы обречены», «это навсегда»… «Полосой через город прошла волна массового помешательства. Крайнее возбуждение охватило всех. И пунктом помешательства на этот раз было слово «война». — Война, война до победы! Смерть врагам! — кричали мужчины, размахивая палками и зонтами, кричали женщины, старики и дети в необычайном задоре и нестройно пели национальные гимны. Лица всех были страшны. Казалось, эти люди уже опьянены кровью и видят перед собой смертельного врага. — Смерть или победа! Война! Да здравствует война! Жажда действия, борьбы, крови была так сильна, что на улицах произошел ряд побоищ. Мужчины и дети дрались между собой. Женщины окружили полную даму, показавшуюся им иностранкой, и били ее зонтиками. Их лица были бледны, глаза горели ненавистью, шляпы падали на землю, волосы распускались. А они продолжали избивать несчастную женщину с каким-то садизмом, почти сладострастным упоением жестокостью. Везде им чудились иностранные шпионы. Толпа мужчин, остановив проезжавший автомобиль «скорой помощи», вытащила воображаемого шпиона. Мужчины сорвали бинты с обожженного тела несчастного. Больной кричал, а обезумевшие люди рылись в перевязках в поисках секретных бумаг. Все они, и мужчины, и женщины, старики и дети, были в таком состоянии, что действительно пошли бы умирать на поля сражений и умерли бы, думая не о себе, а только о том, чтобы убивать. Припадок безумия прошел так же внезапно, как и начался». Это Беляев. «Властелин мира». Какая точная картина. А если вспомнить, откуда взялось в книге это помешательство… Глобальной идеей объявлена борьба с коронавирусом, хотя процесс не может быть идеей. Борьба — это средство для достижения цели — победы, которая тоже не идея. Победа тоже нужна для чего-то. Но об этом никто не говорит. Никто не готовится к миру после эпидемии, никто не рассуждает о будущем. Все или грезят о прошлом (ретроспективный лозунг Трампа «сделаем Америку вновь великой» Байден дополнил «надо восстановить душу Америки, восстановить средний класс, чтобы Америка снова стала уважаемой в мире» — то есть речь опять идет не о будущем, а о прошедшем, о реставрации обветшалого) или сражаются с коронавирусом или веселятся и проводят презентации — имитации будущего. Абсолютное непонимание того, что будет и даже боязнь предположить заставляют повторять мантры, выработанные психозом: «коронавирус — это навсегда. Маски и прививки навечно. Это новая реальность, новая нормальность». То есть будущего нет — есть длящееся, тянущееся, вывихнутое настоящее, в котором все едины в умопомешательстве и страшно боятся покинуть это состояние. Борис Якеменко — заместитель директора Центра исторической экспертизы при РУДН