Какие уроки пандемии усвоены системой здравоохранения
В субботу 16 июля суточное число заболевших коронавирусом в России впервые с конца мая превысило 4,6 тыс. Больше всего заразившихся выявили в Москве – 975, Московской области — 397, Санкт-Петербурге — 364, Воронежской области — 159, Ростовской области и Краснодарском крае — 133. Региональные власти Российской Федерации уже начали давать рекомендации по ношению масок в закрытых помещениях. Роспотребнадзор сообщает, что в России растет доля новых, более заразных вариантов омикрон-варианта COVID-19, но протекают они в менее тяжелой форме.
19 июля появилась новая информация от Роспотребнадзора: «В базу VGARus также загружено пять геномных последовательностей, отнесенных к подварианту BA.2.75 («Кентавр») штамма «омикрон». Забор материала датирован июлем. Материал отобран в г. Москве. У всех пациентов болезнь протекает в легкой форме. Госпитализированных среди заболевших нет».
Предсказать широту охвата новым штаммом омикрона населения России невозможно. К тому же уровень коллективного иммунитета к COVID-19 в России снизился до 14,3 процента. Как бы пессимистично не выглядели эти цифры, понимание, что у российской системы здравоохранения уже есть опыт работы в условиях пандемии дает надежду, что даже сложную ситуацию удастся оперативно взять под контроль.
Как оценивают эксперты способность нашей медицины к быстрой мобилизации и консолидации? Насколько высока степень надежности российской системы здравоохранения по сравнению с другими странами? Какие уроки пандемии, связанные с лекарственным обеспечением, уровнем готовности системы здравоохранения к отражению серьезных инфекционных угроз, осмыслены медицинским сообществом?
Московская городская клиническая больница № 52 добилась впечатляющих результатов в лечении коронавирусной инфекции. Были развернуты без малого 900 госпитальных коек, увеличено число реанимационных коек, все койки в отделениях оснащены кислородом. От COVID-19 здесь вылечили больше двадцати тысяч человек. Больше пяти тысяч прошли через реанимацию.
Вот что рассказывает Сергей Царенко, заместитель главного врача по анестезиологии и реаниматологии Московской городской клинической больницы № 52:
– Если говорить про уроки, которые вынес лично я, то вероятнее всего серьезным успехом, которому мы были обязаны особенно во время первой волны, было временные рекомендации Минздрава о возможности использования инновационных методов off-label, то есть вне утвержденных показаний.
Эффект был парадоксальный, но впечатляющий, когда мы поняли, что вирусную инфекцию нужно не подкреплять антибиотиками, защищая от бактериальной сверхинфекции, а наоборот угнетать избыточной реакцией иммунитета, устраивая, так называемый, цитокиновый шторм, используя иммуносупрессанты. Это был опыт наших китайских коллег, который мы подхватили и развили.
Использование препаратов, подавляющих иммунитет, вызывало радикальное улучшение течения COVID инфекции. Повторяю, благодаря тому, что это было разрешено. В обычной ситуации нужно было бы пройти через серию клинических исследований перед тем, как это делать. Но была критическая ситуация, было принято правильное решение.
В это же время наши западные коллеги оставались в рамках принципа “доказательной медицины”, используя только те препараты, чья эффективность доказана в рамках многоцентровых рандомизированных исследований на больших группах пациентов. Поэтому и результаты у них были значительно хуже. При этом все время велись разговоры, что мы что-то выдумываем, что не может наше отечественное здравоохранение так замечательно работать. Конечно, наш успех объясняется и тем, что мы – московская больница.
Когда в регионы пришли вторая и третья волны, выяснилось, что там не хватает импортных препаратов, которые мы использовали. Западные коллеги к этому времени поумнели, и просто поставили Россию в конец очереди.
Наши попытки наладить нормальные взаимоотношения с регионами, передать, имплементировать опыт центральных больниц, натолкнулся где-то на непонимание, где-то на нежелание, а где-то на просто банальное отсутствие лекарственных препаратов.
Несколько больниц внедрили наши протоколы, локальные, признанные этическим комитетом нашей больницы, остальные больницы отказались, а вдруг за это что-нибудь будет?
Подводя итоги, я уверен в необходимости легализации эвристического подхода условиях экстренных ситуаций, в условиях новых инфекций, которые совершенно неизбежны.
Еще одна вещь, которую хотелось бы подчеркнуть на примере этой пандемии. Это не только кадровые проблемы, проблемы преемственности, проблемы медицинского оборудования, но и проблемы критической устойчивости микроорганизмов к антибиотикам. Когда началась пандемия, в условиях массового применения антибиотиков без должной диагностики, особенно в регионах, в мало оснащенных больницах это привело к тому, что микроорганизмы приспособились к имеющимся антибиотикам. Сейчас, после пандемии, мы понимаем, что в колоссальной опасности находятся пациенты, которые будут нуждаться в прикрытии антибиотикотерапией: онкологические, гематологические, нефрологические, больные сахарным диабетом. Те, кто годами и десятилетиями принимали антибиотики. Мы – врачи – остались голыми, потому что отечественных разработок практически нет.
Оценку того опыта, который появился у российской медицины за время пандемии дал Ян Власов, сопредседатель Всероссийского союза общественных объединений пациентов, руководитель Совета общественных организаций по защите прав пациентов в Федеральной службе по надзору в сфере здравоохранения назвал цифры, которые теряет бюджет именно по причине антибиотико-резистентности:
– У нас есть же цифры, которые нам дает Научно-исследовательский институт дезинфектологии. Ежегодно около 3 млн граждан получают дополнительную инфекционную нагрузку и берут на больничные листы после посещения лечебных учреждений, получая там заряд инфекционного заболевания. В среднем стоимость такого больничного листа оценивается в 100 тысяч рублей на человека. То есть 300 млрд в год мы теряем на пустом месте уже после оказания медицинской помощи. И при этом они ожидают, что 78% стафилококка внутрибольничной инфекции абсолютно резистентны ко всем сегодняшним имеющимся антибиотикам и дезинфицирующим растворам. С этим надо как-то бороться, понимая, что это вопрос национальной безопасности.
Также Ян Власов дал свою оценку готовности системы здравоохранения к новой волне коронавируса:
– От чего зависит качество системы здравоохранения? Есть известное правило Джурана: качество оказания медицинской услуги зависит только на 15% от врача, который непосредственно оказывает помощь, то есть от врача на своем рабочем месте. И в 85% она зависит от принимаемых в области системы здравоохранения решений. То есть 85% качества медицинской помощи зависит от администратора системы здравоохранения.
Давайте посмотрим, кто у нас администраторы. Недавно Министерство здравоохранения совместно с Академией наук сделало великолепное исследование по профилю министров системы здравоохранения субъектов РФ. Так вот половина министров здравоохранения субъектов РФ – это люди, не имеющие образования в области охраны здоровья. А еще 50% так или иначе – люди, которые не прошли все уровни в системе здравоохранения, чтобы, по крайней мере, на своем опыте понимать, как это работает. Более того, опыт работы у них менее 2 лет. И если мы хотим, чтобы у нас в здравоохранении принимались были взвешенные решения, давайте обучать специалистов в области управления.
По материалам пресс-конференции “Уроки пандемии” (организатор: МИА “Россия сегодня”)