Рекорды смертности. Санитар из Ростова – о борьбе с коронавирусом в красной зоне
335
Житель Ростова-на-Дону Владимир Берадзе – медицинский работник и волонтер. Да начала пандемии он занимался организацией массовых мероприятий, играл в КВН, в качестве добровольца помогал хосписам и домам престарелых. За спиной у него различные медицинские курсы, в том числе по оказанию первой помощи, а также опыт работы парамедиком.
В июне 2020-го Берадзе приняли на работу санитаром в реанимацию ковидного госпиталя в Центральной горбольнице №1 в центре Ростова-на-Дону. Четырнадцать месяцев подряд он работал по графику сутки через трое, а в свободное время развозил подгузники и маски госпиталям как волонтер. Сбор средств на расходные материалы санитар ведет в своем инстаграме. Там же он рассказывал из красной зоны о последствиях несоблюдения профилактических мер и сделал часовой прямой эфир во время своей собственной ревакцинации.
В интервью Кавказ.Реалии ростовский санитар рассказал, как ему приходилось писать объяснительные после видеороликов с мешками для трупов в инстаграме, как отучиться трогать лицо и почему коллективный иммунитет в России так и не сформировался.
– Чем третья волна коронавируса отличается от двух первых?
– С начала лета пришёл новый штамм – "дельта". Он гораздо более агрессивен. Есть понятие контагиозность, то есть способность распространения вируса от одного носителя. У "дельты" она в полтора-два раза больше, чем у оригинального штамма. Кроме того, он быстрее и сильнее поражает организм. Если обычный штамм проявлялся на десятый день, то новый – уже на пятый-шестой. Человек только ощутил температуру и недомогание и почти сразу – бабах – поражение лёгких 40% или 50%. Он едет госпитализироваться. А с учётом того, что мест не всегда хватает, то, может, и не едет. Либо в больнице лежит в коридоре. Всё лето в Ростове идёт стабильный рост заболеваемости, бьются рекорды смертности.
– Хватает ли больничных мощностей на госпитализированных?
– Дуболомы чиновники у нас отчитываются, что расширен коечный фонд, что отдали корпуса хирургии или ЛОР-отделения под ковид. Но они не уточняют, что работать с этими больными некому. И раньше был недобор персонала минимум 30% по всей медицине, коронавирусной в том числе, а сейчас он и того больше. Нагрузка на медработников выросла в два, а то и в три раза. Не хватает рук и ног.
Есть нормы Минздрава, но они давно нарушаются. В реанимации на десять-пятнадцать пациентов (в зависимости от типа ИВЛ) должен быть один врач, три медсестры, три санитара. Но нет достаточного числа людей с необходимыми навыками и квалификацией. Государство и власти постоянно пытаются оптимизировать свои расходы, не хотят нанимать новый персонал. Приходится иногда с ними бороться и ставить ультиматум.
– Почему в Ростовской области худшая ситуация с ковидом на юге России?
– Думаю, в Ростове гораздо более открыто показывают данные о пандемии, чем в других регионах – и юга, и не только. Это не похвала в сторону губернатора или мэра, скорее в сторону системы управления здравоохранением, тех людей, которые стараются не делать "потемкинские деревни".
Цифры по коронавирусной инфекции очень просто "подкручиваются" на уровне региональных властей. Иногда до смешного доходит. Скажем, Краснодарский край показывает, что два месяца подряд у них уровень заражений 98–100 [человек в сутки]. Это нереально с точки зрения вирусологии и эпидемиологии, не может быть таких ровных цифр. А Калмыкия, помню, в какой-то день показывала, что у них ноль заражений, а в соседние даты 87 и 113. Это говорит о том, что ребята, которые должны отражать ситуацию с пандемией, "берут под козырек" и немного не думают головой.
– Как вам самому удалось не заразиться за год работы в красной зоне?
– Я не заболел, потому что соблюдаю всё. У меня очень дотошный подход к изучению информации. Я читаю на английском все новые статьи и зарубежные исследования в медицинских изданиях, изучаю свойства вакцин и возможные осложнения. Все перепроверяю в нескольких источниках. Ведь российские СМИ не доносят полной информации и перепечатывают [первоисточники] неполно, иногда даже с каких-то странных позиций. Знаете такой мем, когда ученые говорят, что их исследования бесполезны, если их вырвать из контекста, а газеты печатают заголовок: "Ученые заявили, что их исследования бесполезны".
Я учусь постоянно, просматриваю статистику разных стран, общаюсь с медиками из Австралии, Германии, Великобритании. Иногда слюни пускаю на то, как у них всё устроено, как действуют правительства в смысле донесения информации до людей.
Я отучил сам себя прикасаться к лицу. Каждый человек делает это несколько десятков раз в час. Если потрогал предмет, на который кто-то кашлянул, то заносит себе вирус через слизистые, глаза или носоглотку. Я взял медицинские перчатки и ходил в них две недели. В то время я занимался организацией горячей линии по ковиду, перчатки носил не снимая. Спустя пару дней они запачкались и стали коричневые на пальцах. Когда я машинально тянулся к лицу, то видел грязную перчатку. И перестал. Эта привычка сохраняется до сих пор. Она пригодилась и в красной зоне, и в чистой зоне, и на улице, и в общении с родными. Когда прихожу к маме, сижу на расстоянии минимум метра от нее, по разные стороны от стола. Предупредил, что мы не обнимаемся при встрече, пока мама не сможет вакцинироваться – сейчас у нее противопоказания.
– Как реагировало руководство больницы и города на ваши посты в инстаграме с демонстрацией трупов в черных мешках?
– Самое популярное видео появилось в день, когда я пришел на смену, увидел, что в коридоре лежит пациентка, а через дверь в реанимации появился черный пакет с умершим человеком. Я попросил пациентку снять это на ее телефон. Она сняла и прислала мне, я выложил в сеть. Возможно, руководству больницы звонят "сверху" и возмущаются: "Что за дела, ребята? Мы же тут рассказываем, что у нас стабильно снижается заболеваемость, а у вас какой-то тип показывает чёрные мешки!"
В своей объяснительной, когда потребовали, указал, что снимал не я, что телефон в зону не заносил, никаких медицинских данных и лиц не раскрыл, инструкций не нарушил, персональные данные тоже не раскрыл. Иногда начальство намекало, что не продлит со мной контракт. С зимы этого года всех "ковидников" перевели на краткосрочные месячные контракты, чтобы было удобнее вышвырнуть часть при минимальном спаде больных. Так и делали периодически. Я говорил: "Ну, не продлите, в чём проблема? Вы можете это сделать – мой контракт на месяц, что хотите, то и делайте". В итоге продлевали.
– Вам нельзя было заносить телефон в красную зону?
– Это зависит от руководства больницы. У нас запрещено. Минздрав выпустил указ, что никакую информацию по коронавирусу сотрудники больницы не должны давать без согласования с Минздравом. Я почитал и подумал: а что вы мне сделаете? Ну давайте пойдём в Конституционный суд.
– Каков был отклик аудитории на ваши видео?
– Думаю, что тот, какого я и добивался. Люди задумывались, в том числе о вакцинации. Мы говорим, что она защищает от тяжелого течения болезни, но многие не понимают, что это такое. Некоторые считают, что температура 38 и кашель – это и есть тяжёлое течение, а это вообще-то лёгкое. Тяжелое – это когда ты лежишь в реанимации обездвиженный весь в трубках, в катетерах и на ИВЛ. Аппарат дышит за тебя, а ты в панике, если ты в сознании. Вокруг люди в костюмах, ты видишь только их глаза, не можешь общаться ни с кем, от родных отрезан. Встать не можешь, ходишь под себя, у тебя образуются пролежни, тебе постоянно плохо, болит всё постоянно. Я не знаю, как это объяснить, не показывая хотя бы маленькую толику того, к чему это приведёт.
— Подписывайтесь на наш телеграм-канал!
Наше отделение находится на территории ЦГБ, где есть открытая территория, где лавочки, клумбы, люди гуляют, женщины с колясками. Но совсем рядом, за стеной в противошоковой палате мы стоим и откачиваем человека в этих костюмах 30 минут. Колем ему адреналин и пытаемся его завести, потому что он дал остановку сердца прямо сейчас. На мой взгляд, людям не известно то, что хотелось бы донести. По телевидению показывают репортажи из таких чистеньких реанимаций, где всё "хай-тек", всё классно, всё летает. Это не совсем правда жизни российская.
В областных городах всё ещё хуже – Шахты, Белая Калитва. Там иногда даже просто кислородной поддержки нет.
– Вы сказали о дефиците специалистов. Почему за время пандемии не удалось обучить достаточное количество медиков?
– Это нереально сделать. Есть определённый порог. Нет резерва медиков, который еще не исчерпан. Он исчерпан практически весь. У нас работают и студенты, и младший персонал, и средний. И врачи-стажёры, те, кто пошли в ординатуру. Они ломают себе карьеру, потому что хотели быть, например, гинекологами, а работают в красной зоне. Немало врачей умерли от коронавируса. Есть неофициальный список павших в России медиков, его вел один врач. Записывали в гугл-форму. На цифре 1800 этот список остановился.
Люди уходят. Учить, лечить, откачивать некому. Если не беречь медиков, в том числе соблюдая меры профилактики, то лечить остальных будет некому. Поэтому мы помогаем врачам, развозим в поликлиники маски, перчатки, подгузники и пелёнки для тяжёлых больных, потому что эти расходники в больницах не предусмотрены. Часть медиков увольняется, говорят: на фиг нам это нужно, никаких денег это не стоит, такая работа.
– Как медики в реанимации делят обязанности?
– Санитары, медсёстры, врачи работают как одна команда. У людей такое представление, что всё чётко и каждый занимается своим отдельным делом, но нет. Там все занимаются тем, чем придётся в эту секунду. Иногда тебя зовут потому, что больше некого. Ты помогаешь и среднему медперсоналу, и врачам, помогаешь во всём. Я не вижу для себя проблемы поставить капельницу или сделать укол. Да, это не мои прямые обязанности, как и не мои прямые обязанности откачивать человека, это должен делать врач. 30 минут стоять в противочумном костюме. Но я понимаю, что, условно, Оля стоит качает мужчину – и через пять минут она уже просто подыхает. И она говорит, давай поменяемся, и я стою качаю. Работает команда всегда, это особенно актуально в ситуации ковида. Все занимаются всем, потому что, во-первых, нас мало, а во-вторых, такая там жизнь, что не до регламентов иногда, надо людей спасать.
– Почему вы решили уволиться?
– Усталость накопилась, нас в нормальные отпуска не отпускали. Положено три недели, а нам говорят, можно две или вовсе десять дней. А этим летом у тебя из тридцати человек может быть шесть-семь трупов за сутки. Ты выхаживаешь, лечишь, потом откачиваешь, а потом упаковываешь этого человека. Это гораздо сложнее эмоционально и физически.
– Какие меры профилактики вы считаете наиболее эффективными против ковида?
– Успешные в борьбе с эпидемией страны показывают, что работает комплекс мер, в том числе вакцинация. Есть золотые правила: маски в помещениях, закрывающие и рот, и нос, гигиена, чтобы руки были чистые и с них на слизистые ничего не попадало, дистанция там, где это возможно. Кроме того, оперативное обращение к врачам – не лечимся, пожалуйста, сами. Как бы ни было тяжело терапевтам и педиатрам на выездах и в поликлиниках, это жизненная необходимость. А у нас люди привыкли – посижу дома, полечусь сам. Это большая проблема. Доверие в целом к российской медицине подорвано очень давно оптимизацией и палочной системой.
В поликлинике у врача есть шесть минут на пациента. Десять – это уже много, врач потом должен отчитываться, сколько пациентов он принял и как лечил. Маски, гигиена, дистанция и обращения к врачам. Эти четыре правила работают. Плюс вакцинация. Массовая, осознанная, разумная.
Вакцина "Спутник V" – это уже доказано – эффективная и безопасная. Это показал пример Аргентины, где укололи уже восемь миллионов доз. Дубай, Сербия, Венгрия и Словакия сделали эти прививки и предоставили отчёты. Они отслеживают осложнения. Но вот сюрприз: этих осложнений не оказывается. Тут важна логика донесения информации, а в России провластная точка зрения: смотрите, что там на Западе, у них вакцины хреновые, а у нас хорошие. Но ковид, медицина и профилактика болезни – это никакое не соревнование. Это не повод, чтобы бряцать своим медицинским оружием.
– Помимо картинки из реанимации, как можно агитировать прививаться?
– Можно объяснить, чтобы это (вакцинация) работало, должно быть минимум 60% привитых в обществе. Есть пример Великобритании. Там два месяца назад достигли этих процентов. Правительство ослабило ограничения, людей стали пускать на стадионы. Их предупредили: вы будете болеть, но легко – благодаря вакцине. У них начался рост заражений, примерно по 25 тысяч в день. Это сравнимо с Россией по количеству. Но смертность у них максимум 40 человек ежедневно, в в России – 800. Потому что в России только 25% вакцинированных, причем часть из них просто купили сертификаты о вакцине.
Людям не показывают всю жестокость того, как проходит болезнь. К концу 2021 года будет избыточная смертность, миллион человек умрет от ковида и его осложнений, это каждый 150-й житель России.
Думаю, было бы полезно ввести в школах два урока азов медицины для детей, базовый ликбез. Рассказать детям о профилактике коронавируса, потому что они и распространители, и они же находятся в опасности. Такими темпами вирус в тяжелых формах дойдет и до них.
Нужно отменить принудиловку и "добровольно-обязательную" вакцинацию. Это приводит к покупке липовых сертификатов и создает риск дискредитации вакцины. Кроме того, такие методы все равно не работают на психологическом уровне. Когда человек не понимает, зачем это нужно, он боится. Должна быть четкая линия постоянного информирования в государственных СМИ.
Например, в некоторых "удачных" странах министр здравоохранения каждый вечер выступает по телевидению, рассказывает ситуацию, где больше людей заразились, где меньше. У нас, к сожалению, нет таких лидеров мнений. Но надо пытаться, надо объяснить, что все вакцины во всем мире хороши, а не только наша такая классная. А то наши люди думают, что раз на Западе вакцины якобы плохие, то у нас и вовсе шмурдяк или жижа. А это не так, и у нас нормальная вакцина, и у них.
Нужно доносить всю процентовку по дистанции, маскам и так далее. Надо объяснять, насколько попытки обмануть вирус приводят к плохим вещам, показывать крупным планом реанимацию – пролежни, трупы, губы с запекшейся кровью, легкие в отсосах. Нужно просвещать людей разными способами. И наукой, и шоком, и человеколюбием. Люди сами способны учиться, не нужно заставлять и принуждать по приказу. Такой метод, по сути, является пренебрежение каждым конкретным человеком и принципом "не навреди", и это фатально.
***
Согласно официальным данным, Ростовская область занимает пятое место в России по числу заболевших и умерших от коронавируса. За время пандемии в регионе выявили 130 тысяч случаев заражения, более шести тысяч человек умерли. Это самые высокие цифры на юге России. В то же время Ростовская область, как утверждают местные власти, находится в числе лидеров по числу привитых местных жителей, однако общий процент вакцинировавшихся все равно не позволяет говорить о коллективном иммунитете. Кроме того, нередко сообщается о новых случаях выявления на юге России и в республиках Северного Кавказа поддельных сертификатов о вакцинации.
Главные новости Северного Кавказа и Юга России – в одном приложении! Загрузите Кавказ.Реалии на свой смартфон или планшет, чтобы быть в курсе самого важного: мы есть и в Google Play, и в Apple Store.
В июне 2020-го Берадзе приняли на работу санитаром в реанимацию ковидного госпиталя в Центральной горбольнице №1 в центре Ростова-на-Дону. Четырнадцать месяцев подряд он работал по графику сутки через трое, а в свободное время развозил подгузники и маски госпиталям как волонтер. Сбор средств на расходные материалы санитар ведет в своем инстаграме. Там же он рассказывал из красной зоны о последствиях несоблюдения профилактических мер и сделал часовой прямой эфир во время своей собственной ревакцинации.
В интервью Кавказ.Реалии ростовский санитар рассказал, как ему приходилось писать объяснительные после видеороликов с мешками для трупов в инстаграме, как отучиться трогать лицо и почему коллективный иммунитет в России так и не сформировался.
– Чем третья волна коронавируса отличается от двух первых?
– С начала лета пришёл новый штамм – "дельта". Он гораздо более агрессивен. Есть понятие контагиозность, то есть способность распространения вируса от одного носителя. У "дельты" она в полтора-два раза больше, чем у оригинального штамма. Кроме того, он быстрее и сильнее поражает организм. Если обычный штамм проявлялся на десятый день, то новый – уже на пятый-шестой. Человек только ощутил температуру и недомогание и почти сразу – бабах – поражение лёгких 40% или 50%. Он едет госпитализироваться. А с учётом того, что мест не всегда хватает, то, может, и не едет. Либо в больнице лежит в коридоре. Всё лето в Ростове идёт стабильный рост заболеваемости, бьются рекорды смертности.
– Хватает ли больничных мощностей на госпитализированных?
– Дуболомы чиновники у нас отчитываются, что расширен коечный фонд, что отдали корпуса хирургии или ЛОР-отделения под ковид. Но они не уточняют, что работать с этими больными некому. И раньше был недобор персонала минимум 30% по всей медицине, коронавирусной в том числе, а сейчас он и того больше. Нагрузка на медработников выросла в два, а то и в три раза. Не хватает рук и ног.
Есть нормы Минздрава, но они давно нарушаются. В реанимации на десять-пятнадцать пациентов (в зависимости от типа ИВЛ) должен быть один врач, три медсестры, три санитара. Но нет достаточного числа людей с необходимыми навыками и квалификацией. Государство и власти постоянно пытаются оптимизировать свои расходы, не хотят нанимать новый персонал. Приходится иногда с ними бороться и ставить ультиматум.
– Почему в Ростовской области худшая ситуация с ковидом на юге России?
– Думаю, в Ростове гораздо более открыто показывают данные о пандемии, чем в других регионах – и юга, и не только. Это не похвала в сторону губернатора или мэра, скорее в сторону системы управления здравоохранением, тех людей, которые стараются не делать "потемкинские деревни".
Цифры по коронавирусной инфекции очень просто "подкручиваются" на уровне региональных властей. Иногда до смешного доходит. Скажем, Краснодарский край показывает, что два месяца подряд у них уровень заражений 98–100 [человек в сутки]. Это нереально с точки зрения вирусологии и эпидемиологии, не может быть таких ровных цифр. А Калмыкия, помню, в какой-то день показывала, что у них ноль заражений, а в соседние даты 87 и 113. Это говорит о том, что ребята, которые должны отражать ситуацию с пандемией, "берут под козырек" и немного не думают головой.
– Как вам самому удалось не заразиться за год работы в красной зоне?
– Я не заболел, потому что соблюдаю всё. У меня очень дотошный подход к изучению информации. Я читаю на английском все новые статьи и зарубежные исследования в медицинских изданиях, изучаю свойства вакцин и возможные осложнения. Все перепроверяю в нескольких источниках. Ведь российские СМИ не доносят полной информации и перепечатывают [первоисточники] неполно, иногда даже с каких-то странных позиций. Знаете такой мем, когда ученые говорят, что их исследования бесполезны, если их вырвать из контекста, а газеты печатают заголовок: "Ученые заявили, что их исследования бесполезны".
Я учусь постоянно, просматриваю статистику разных стран, общаюсь с медиками из Австралии, Германии, Великобритании. Иногда слюни пускаю на то, как у них всё устроено, как действуют правительства в смысле донесения информации до людей.
Я отучил сам себя прикасаться к лицу. Каждый человек делает это несколько десятков раз в час. Если потрогал предмет, на который кто-то кашлянул, то заносит себе вирус через слизистые, глаза или носоглотку. Я взял медицинские перчатки и ходил в них две недели. В то время я занимался организацией горячей линии по ковиду, перчатки носил не снимая. Спустя пару дней они запачкались и стали коричневые на пальцах. Когда я машинально тянулся к лицу, то видел грязную перчатку. И перестал. Эта привычка сохраняется до сих пор. Она пригодилась и в красной зоне, и в чистой зоне, и на улице, и в общении с родными. Когда прихожу к маме, сижу на расстоянии минимум метра от нее, по разные стороны от стола. Предупредил, что мы не обнимаемся при встрече, пока мама не сможет вакцинироваться – сейчас у нее противопоказания.
– Как реагировало руководство больницы и города на ваши посты в инстаграме с демонстрацией трупов в черных мешках?
– Самое популярное видео появилось в день, когда я пришел на смену, увидел, что в коридоре лежит пациентка, а через дверь в реанимации появился черный пакет с умершим человеком. Я попросил пациентку снять это на ее телефон. Она сняла и прислала мне, я выложил в сеть. Возможно, руководству больницы звонят "сверху" и возмущаются: "Что за дела, ребята? Мы же тут рассказываем, что у нас стабильно снижается заболеваемость, а у вас какой-то тип показывает чёрные мешки!"
В своей объяснительной, когда потребовали, указал, что снимал не я, что телефон в зону не заносил, никаких медицинских данных и лиц не раскрыл, инструкций не нарушил, персональные данные тоже не раскрыл. Иногда начальство намекало, что не продлит со мной контракт. С зимы этого года всех "ковидников" перевели на краткосрочные месячные контракты, чтобы было удобнее вышвырнуть часть при минимальном спаде больных. Так и делали периодически. Я говорил: "Ну, не продлите, в чём проблема? Вы можете это сделать – мой контракт на месяц, что хотите, то и делайте". В итоге продлевали.
– Вам нельзя было заносить телефон в красную зону?
– Это зависит от руководства больницы. У нас запрещено. Минздрав выпустил указ, что никакую информацию по коронавирусу сотрудники больницы не должны давать без согласования с Минздравом. Я почитал и подумал: а что вы мне сделаете? Ну давайте пойдём в Конституционный суд.
– Каков был отклик аудитории на ваши видео?
– Думаю, что тот, какого я и добивался. Люди задумывались, в том числе о вакцинации. Мы говорим, что она защищает от тяжелого течения болезни, но многие не понимают, что это такое. Некоторые считают, что температура 38 и кашель – это и есть тяжёлое течение, а это вообще-то лёгкое. Тяжелое – это когда ты лежишь в реанимации обездвиженный весь в трубках, в катетерах и на ИВЛ. Аппарат дышит за тебя, а ты в панике, если ты в сознании. Вокруг люди в костюмах, ты видишь только их глаза, не можешь общаться ни с кем, от родных отрезан. Встать не можешь, ходишь под себя, у тебя образуются пролежни, тебе постоянно плохо, болит всё постоянно. Я не знаю, как это объяснить, не показывая хотя бы маленькую толику того, к чему это приведёт.
— Подписывайтесь на наш телеграм-канал!
Наше отделение находится на территории ЦГБ, где есть открытая территория, где лавочки, клумбы, люди гуляют, женщины с колясками. Но совсем рядом, за стеной в противошоковой палате мы стоим и откачиваем человека в этих костюмах 30 минут. Колем ему адреналин и пытаемся его завести, потому что он дал остановку сердца прямо сейчас. На мой взгляд, людям не известно то, что хотелось бы донести. По телевидению показывают репортажи из таких чистеньких реанимаций, где всё "хай-тек", всё классно, всё летает. Это не совсем правда жизни российская.
В областных городах всё ещё хуже – Шахты, Белая Калитва. Там иногда даже просто кислородной поддержки нет.
– Вы сказали о дефиците специалистов. Почему за время пандемии не удалось обучить достаточное количество медиков?
– Это нереально сделать. Есть определённый порог. Нет резерва медиков, который еще не исчерпан. Он исчерпан практически весь. У нас работают и студенты, и младший персонал, и средний. И врачи-стажёры, те, кто пошли в ординатуру. Они ломают себе карьеру, потому что хотели быть, например, гинекологами, а работают в красной зоне. Немало врачей умерли от коронавируса. Есть неофициальный список павших в России медиков, его вел один врач. Записывали в гугл-форму. На цифре 1800 этот список остановился.
Люди уходят. Учить, лечить, откачивать некому. Если не беречь медиков, в том числе соблюдая меры профилактики, то лечить остальных будет некому. Поэтому мы помогаем врачам, развозим в поликлиники маски, перчатки, подгузники и пелёнки для тяжёлых больных, потому что эти расходники в больницах не предусмотрены. Часть медиков увольняется, говорят: на фиг нам это нужно, никаких денег это не стоит, такая работа.
– Как медики в реанимации делят обязанности?
– Санитары, медсёстры, врачи работают как одна команда. У людей такое представление, что всё чётко и каждый занимается своим отдельным делом, но нет. Там все занимаются тем, чем придётся в эту секунду. Иногда тебя зовут потому, что больше некого. Ты помогаешь и среднему медперсоналу, и врачам, помогаешь во всём. Я не вижу для себя проблемы поставить капельницу или сделать укол. Да, это не мои прямые обязанности, как и не мои прямые обязанности откачивать человека, это должен делать врач. 30 минут стоять в противочумном костюме. Но я понимаю, что, условно, Оля стоит качает мужчину – и через пять минут она уже просто подыхает. И она говорит, давай поменяемся, и я стою качаю. Работает команда всегда, это особенно актуально в ситуации ковида. Все занимаются всем, потому что, во-первых, нас мало, а во-вторых, такая там жизнь, что не до регламентов иногда, надо людей спасать.
– Почему вы решили уволиться?
– Усталость накопилась, нас в нормальные отпуска не отпускали. Положено три недели, а нам говорят, можно две или вовсе десять дней. А этим летом у тебя из тридцати человек может быть шесть-семь трупов за сутки. Ты выхаживаешь, лечишь, потом откачиваешь, а потом упаковываешь этого человека. Это гораздо сложнее эмоционально и физически.
– Какие меры профилактики вы считаете наиболее эффективными против ковида?
– Успешные в борьбе с эпидемией страны показывают, что работает комплекс мер, в том числе вакцинация. Есть золотые правила: маски в помещениях, закрывающие и рот, и нос, гигиена, чтобы руки были чистые и с них на слизистые ничего не попадало, дистанция там, где это возможно. Кроме того, оперативное обращение к врачам – не лечимся, пожалуйста, сами. Как бы ни было тяжело терапевтам и педиатрам на выездах и в поликлиниках, это жизненная необходимость. А у нас люди привыкли – посижу дома, полечусь сам. Это большая проблема. Доверие в целом к российской медицине подорвано очень давно оптимизацией и палочной системой.
В поликлинике у врача есть шесть минут на пациента. Десять – это уже много, врач потом должен отчитываться, сколько пациентов он принял и как лечил. Маски, гигиена, дистанция и обращения к врачам. Эти четыре правила работают. Плюс вакцинация. Массовая, осознанная, разумная.
Вакцина "Спутник V" – это уже доказано – эффективная и безопасная. Это показал пример Аргентины, где укололи уже восемь миллионов доз. Дубай, Сербия, Венгрия и Словакия сделали эти прививки и предоставили отчёты. Они отслеживают осложнения. Но вот сюрприз: этих осложнений не оказывается. Тут важна логика донесения информации, а в России провластная точка зрения: смотрите, что там на Западе, у них вакцины хреновые, а у нас хорошие. Но ковид, медицина и профилактика болезни – это никакое не соревнование. Это не повод, чтобы бряцать своим медицинским оружием.
– Помимо картинки из реанимации, как можно агитировать прививаться?
– Можно объяснить, чтобы это (вакцинация) работало, должно быть минимум 60% привитых в обществе. Есть пример Великобритании. Там два месяца назад достигли этих процентов. Правительство ослабило ограничения, людей стали пускать на стадионы. Их предупредили: вы будете болеть, но легко – благодаря вакцине. У них начался рост заражений, примерно по 25 тысяч в день. Это сравнимо с Россией по количеству. Но смертность у них максимум 40 человек ежедневно, в в России – 800. Потому что в России только 25% вакцинированных, причем часть из них просто купили сертификаты о вакцине.
Людям не показывают всю жестокость того, как проходит болезнь. К концу 2021 года будет избыточная смертность, миллион человек умрет от ковида и его осложнений, это каждый 150-й житель России.
Думаю, было бы полезно ввести в школах два урока азов медицины для детей, базовый ликбез. Рассказать детям о профилактике коронавируса, потому что они и распространители, и они же находятся в опасности. Такими темпами вирус в тяжелых формах дойдет и до них.
Нужно отменить принудиловку и "добровольно-обязательную" вакцинацию. Это приводит к покупке липовых сертификатов и создает риск дискредитации вакцины. Кроме того, такие методы все равно не работают на психологическом уровне. Когда человек не понимает, зачем это нужно, он боится. Должна быть четкая линия постоянного информирования в государственных СМИ.
Например, в некоторых "удачных" странах министр здравоохранения каждый вечер выступает по телевидению, рассказывает ситуацию, где больше людей заразились, где меньше. У нас, к сожалению, нет таких лидеров мнений. Но надо пытаться, надо объяснить, что все вакцины во всем мире хороши, а не только наша такая классная. А то наши люди думают, что раз на Западе вакцины якобы плохие, то у нас и вовсе шмурдяк или жижа. А это не так, и у нас нормальная вакцина, и у них.
Нужно доносить всю процентовку по дистанции, маскам и так далее. Надо объяснять, насколько попытки обмануть вирус приводят к плохим вещам, показывать крупным планом реанимацию – пролежни, трупы, губы с запекшейся кровью, легкие в отсосах. Нужно просвещать людей разными способами. И наукой, и шоком, и человеколюбием. Люди сами способны учиться, не нужно заставлять и принуждать по приказу. Такой метод, по сути, является пренебрежение каждым конкретным человеком и принципом "не навреди", и это фатально.
***
Согласно официальным данным, Ростовская область занимает пятое место в России по числу заболевших и умерших от коронавируса. За время пандемии в регионе выявили 130 тысяч случаев заражения, более шести тысяч человек умерли. Это самые высокие цифры на юге России. В то же время Ростовская область, как утверждают местные власти, находится в числе лидеров по числу привитых местных жителей, однако общий процент вакцинировавшихся все равно не позволяет говорить о коллективном иммунитете. Кроме того, нередко сообщается о новых случаях выявления на юге России и в республиках Северного Кавказа поддельных сертификатов о вакцинации.
Главные новости Северного Кавказа и Юга России – в одном приложении! Загрузите Кавказ.Реалии на свой смартфон или планшет, чтобы быть в курсе самого важного: мы есть и в Google Play, и в Apple Store.