Самарская медсестра: Я не верила в коронавирус, пока сама не увидела, как от него умирают люди
Она была волонтером в московском ковидном госпитале.
В городе, да и в целом по стране, неумолимо поднимается вторая волна эпидемии коронавируса. Sgpress.ru встретился с медсестрой, которая работала волонтером в ковидном госпитале в Москве, чтобы в очередной раз напомнить читателям: COVID-19 — не просто аббревиатура, а реальная угроза.
Распределение
— Из-за пандемии санаторно-курортное лечение повсюду было приостановлено. И в профилактории, где я работаю, жизнь тоже замерла. В новостях все больше стали говорить о строительстве в стране новых инфекционных больниц. Мое внимание привлекла Новая Москва, которой требовались медицинские работники для лечения больных новой коронавирусной инфекцией. В Самаре на тот момент ситуация была вполне благополучной, и я решила отправиться на помощь столичным медикам, — рассказывает Ирина. — Заполнила анкету на специальном сайте. Недели через две из департамента здравоохранения Москвы позвонили и спросили, не передумала ли я. Узнав, что нет, прислали на электронную почту пакет документов для заполнения. Утром я их отправила, а вечером мне сообщили, что подхожу.
В Москве меня, как и других добровольцев, встретили и направили на медкомиссию. Потом началось распределение по медучреждениям. Оказалось, что в Новой Москве вакансий уже не осталось. Я расстроилась — думала, напрасно время потратила и придется возвращаться обратно. Но представители департамента стали предлагать другие больницы: Филатова, Склифосовского, Четвертую городскую. Сказала, что мне все равно, где работать.
Пока шло распределение, мы с другими волонтерами перезнакомились и подружились. Там были медики из Краснодарского края, из Санкт-Петербурга, из Улан-Удэ. В результате пятерых из нас распределили в госпиталь ветеранов войн №3 и заселили в одну гостиницу.
Жесткие условия
— Работа тяжелая. Выдерживают далеко не все. Например, девушка из Санкт-Петербурга уехала домой. Работать приходится в спецодежде, не пропускающей воздух. В респираторах трудно дышать, маски постоянно потеют.
В госпиталь приходишь намного раньше, чтобы успеть облачиться в экипировку. Надеваешь этот противочумный костюм, средства индивидуальной защиты, одну пару перчаток, затем вторую. Все закрепляется малярным скотчем. А когда заходишь в отделение, натягиваешь третью пару. И после этого идешь работать. Бывает, перчатки рвутся, но снимать и менять их нельзя. Приходится сверху надевать еще и четвертую пару. А при уходе за тяжелобольными требуется пятая!
Во время самой первой смены мне достались перчатки на два размера больше. Ставить уколы было так сложно, что я даже извинялась перед больными, просила потерпеть. На выходе из красной зоны стоят люди с краскопультами и обрабатывают медиков дезсредствами прямо в костюмах. Существует целая методика, как раздеться, как одеться, надо соблюдать строгую последовательность.
Перерыв раз в шесть часов — поесть, попить водички и так далее. И бегом обратно, потому что в красной зоне на это время остается только одна медсестра. И то — пока дезинфекция, пока разденешься-оденешься, пока поешь — проходит не меньше часа. Потом она уходит на перерыв, а я дежурю.
Графики у всех индивидуальные. Моя смена по договору длилась сутки, потом 12 часов отдыха, потом снова дежурство. Сутки частенько оказывались перевернутыми: в 8 утра закончила, в 8 вечера назад. Через шесть дней — один выходной.
После первого дежурства даже плакала. С майки пот ручьем течет, голова вся мокрая. Первая, вторая, третья смены тоже выдались очень трудными. Ко всему прочему было сложно ориентироваться в огромном 15-этажном здании больницы. Надо, к примеру, отнести кровь в лабораторию или проверить сатурацию пациента (уровень кислорода в крови), а как куда пройти — подсказать некому. Все коридоры пустые. Хотя каждое отделение заполнено практически на 100%.
Но даже мысли не возникало уехать.
Бесстрашные люди
— Не все медики соглашаются лечить больных ковидом. По разным причинам, конечно. В госпитале ветеранов войн, куда меня распределили, некоторые сотрудники тоже отправились по домам. В первую очередь те, кто относится к группе риска. А там, действительно, есть чего опасаться: у 80% медперсонала положительные тесты.
В нашем отделении однажды заболели сразу две медсестры. И у раздатчицы с санитаркой тоже тесты положительными оказались. Нам с коллегой пришлось работать за всех. И еду раскладывать, и процедуры проводить за двоих. Вообще нагрузка огромная, люди просто валятся с ног. Правда, надо подчеркнуть — коллектив у нас подобрался замечательный. И врачи, и медсестры. Душевные. Отзывчивые. В основном, конечно, медики — бесстрашные люди.
В целом, как мне кажется, в общественных местах заразиться реальнее, чем в красной зоне. Там медперсонал защищают спецкостюмы. А вот в раздевалках, транспорте, на улице — ничего. Всех волонтеров возят на такси. Оплата идет за счет минздрава. Нужно просто назвать диспетчеру свой код и фамилию. Из гостиницы едем в больницу, а после смены назад. Больше мы нигде не бываем.
Нас разместили на седьмом этаже отеля «Азимут». Он шикарный, четыре звезды. Завтрак и ужин в любое удобное время. Еду оставляют на столике перед дверью. Двухместные номера заселены по одному. Для медиков выделен специальный лифт, отдельная лестница, чтобы не было никакого контакта с постояльцами.
Пациенты
— В госпитале лежат люди разного возраста. В одной из палат, к примеру, все молодые, лет по 30. Один паренек приехал в Москву на заработки. Думал, что у него началась обычная простуда. Неделю к врачу не обращался. Потом сделали компьютерную томографию и сразу отправили в госпиталь. Некоторые за медицинской помощью не обращаются слишком долго. Думают, все само пройдет. Потом оказываются с тяжелейшей формой ковида.
Некоторые говорят, что вообще не понимают, где могли заразиться: никуда не ходили, ни с кем не общались. Но потом выясняется, что кто-то ездил в такси, кто-то ходил в магазин, кто-то побывал в поликлинике.
В основном болеют семьями. Если один подхватил коронавирус, то, как правило, заражает всех близких.
Симптомы практически одинаковые. В основном — внебольничная пневмония. Компьютерная томография фиксирует специфические изменения в легких. В госпитале хорошие специалисты. Сразу определяют, какой стадии соответствует болезнь. Иногда внешне пациенты выглядят веселыми, здоровыми, а по анализам у них третья или четвертая стадия ковида. А некоторые, наоборот, ведут себя как тяжелобольные, но выясняется, что у них коронавирус проходит в легкой форме. Вероятно, все зависит от того, как человек воспринимает свой диагноз.
В палатах обычно лежат по четыре человека. Когда госпиталь перепрофилировали под ковид, то хотели сделать полубоксы не более чем на двух пациентов. Но из-за большого наплыва больных не получилось.
Кормят пациентов три раза в день, гостинцы им тоже разрешают передавать. В приемном покое передачи обрабатывают, дезинфицируют и только тогда доставляют адресатам.
В палатах есть санузел, душ, но когда человек лежит с температурой под 40, ему уже не до чего. Госпиталь обеспечен всем необходимым для лечения. Применяют разные препараты и методики. Ведь то, что подходит одним пациентам, не всегда помогает другим.
Обычно лежат не меньше двух недель. Выходить из своей палаты больным нельзя и выписывать их стараются одновременно, чтобы не смешивать с другими зараженными. Некоторых оставляют на долечивание. Бывает, самочувствие пациента хорошее, общая картина тоже, а тест приходит положительный. Всех выводят по специальным коридорам: на выписку по одному входу-выходу, на долечивание — по другому, чтобы потоки «грязных» пациентов с «чистыми» никогда не пересекались.
Без маски — никуда!
— Сейчас у нас в Самаре многие перестали соблюдать правила безопасности, совсем забросили маски. Я сама раньше не соблюдала никаких мер защиты. Положа руку на сердце, вообще не верила в это заболевание. Но когда собственными глазами увидела, как от него умирают люди, стало страшно. Теперь всех знакомых убеждаю никуда не выходить без средств защиты, тщательно мыть руки, пользоваться дезинфицирующими средствами. Все в квартире обязательно обрабатывать. Стараться не находиться в людных местах.
Я не жалею, что сделала такой выбор. Когда ведешь выздоровевших пациентов к выходу из больницы и слышишь от них слова благодарности, это дорогого стоит.