Как лечат от ковида в Тольятти

Журналиста “СитиТрафика” коронавирус отправил на больничную койку в горбольницу № 1, и этот текст стал итогом наблюдений за процессом излечения в течение 12 дней.

Когда я заболела ковидом, у меня не было даже медицинского полиса. Больше 10 лет, с тех пор, как стало не нужно брать справку для освобождения от физкультуры школьнику в нашей семье, я не интересовалась поликлиниками, считая, что в эти места социализации пожилых граждан мне пока рано. Спорт, движение, витамины и никакого промышленного съестного мусора внутрь. Казалось, этого вполне достаточно. Сейчас я осторожно дышу на доспехи своей сияющей самоуверенности, оттирая их стеклянно-матовые помутнения и делая перерывы, потому что вдох – это не какое-то безответственное дело, можно закашляться так, что придется прилечь.

Столько дел, столько работы – попытки привиться я оставила летом, потому что были многочасовые очереди, перебои с вакцинами, и прививку нужно было не сделать, а добыть. Времени на это добывание не было.

Но на самом деле времени не стало в конце октября после нескольких дней температуры под 40 градусов, ожидания участкового, Скорой помощи и нескольких часов передышки, которую дает жаропонижающее.

В итоге Скорая доставила меня в горбольницу №1. КТ – красная зона – госпитализация — положительный ковид.

Я не знаю, проходят ли эти люди в костюмах миньонов какое-то специальное психологическое обучение, или они просто такие удивительные от природы, но уже сам переход в отделение они обеспечили мягко, спокойно, быстро и не теряя контакта взглядом.

Оформление в отделении № 2 тоже заняло не больше двух минут. Не было никаких лишних слов, никаких лишних эмоций, никто не тормозил, не переспрашивал, не перезванивал никуда, чтобы уточнить, как записать. Техническая часть госпитализации для меня как пациента прошла практически незаметно.

Меня положили в палату на четверых, с туалетом, к кровати был подведен кислород, потому что мое состояние уже требовало время от времени надевать маску и дышать. Но в отделении есть также передвижные концентраторы кислорода, которые по мере необходимости перемещают из палаты в палату.

Ранним утром началось движение разных команд миньонов. Каждая из них приходила в палату, чтобы выполнить свою миссию.

Сначала — медсестра с кроворазжижающим. Препарат гепарин колют в живот, и у мужчин, любящих расхаживать топлесс по коридору, можно наблюдать все оттенки лилового на коже. Смотрится довольно жутко, но процедура эта крайне необходимая, поскольку предотвращает возникновение тромбов, а значит, инсультов, инфарктов и проч.

Это не панацея, тромбы все равно возникают. И ночью миньоны несутся молча и неотвратимо, стуча колесиками каталок по плитке, словно по рельсам, доставляя кого-то в реанимацию. Слыша этот звук, ты малодушно радуешься тому, что по перрону жизни в ту сторону промчал не твой поезд.

Еще одна медсестра приходит сделать инъекцию гормона в вену. Иммунитет при встрече с ковидом часто испытывает эффект ярости берсерка, начиная крошить в капусту все, что ему попадается на пути, включая своих. Гормон ослабляет заклятие берсерка, переключая наши “боевые” клетки макрофаги в режим “восстановительных”. Побочка, разумеется, тоже есть: эта терапия — что-то вроде ковровой бомбардировки, и что после нее выживет, узнаешь немного позже. Но когда ты дышишь с трудом, о таких нюансах не задумываешься.

Третий кит — это откашливающие препараты. Я не знаю, что происходило в другие волны ковида, но мы с моими товарищами по несчастью были просто одержимы этим изматывающим сухим кашлем, который напоминает приступ астмы. Остановиться трудно, легкие и так у всех повреждены, и ночная перекличка кашляющих пациентов — это по-настоящему зловеще: все звуки, связанные с перебоями в дыхании, наполнены таким страхом и отчаянием, что даже просто слышать их неполезно для здоровья.

После уколов появляются санитары (хотя, вообще-то, они приходят постоянно в течение дня). Они тоже полностью упакованы в космические костюмы. Их задача – постоянно все протирать, кварцевать, менять пакеты с мусором, мыть пол.

Отдельная команда приносит таблетки в соответствии с назначением врача.

Сам доктор на обходе объясняет, почему решено сделать то или иное назначение, если у вас возникают вопросы. К примеру, моя соседка загуглила название выданного ей препарата и узнала, что им лечат ревматоидный артрит. “Наверное, обнаружили у меня”, — обреченно вздохнула она. Но врач объяснил ей, что дело не в этом. Просто это лекарство показало свою эффективность в комплексной терапии против ковида.

Без антибиотиков, к сожалению, тоже не обходится, поскольку у большинства ковид поедает легкие на пару с бактериальной пневмонией.

Фетиш красной зоны – сатурация. Ее медсестры и врачи измеряют пациентам постоянно. Сделать с ней ты ничего не можешь, но ее показатели будто разведчики в твоем собственном теле, и когда в их донесениях значится больше 95, ты вроде как имеешь преимущество над противником, засевшим у тебя в легких.

Команда отделения молодая. Говорят, сейчас везде команды молодые. Опыт доктора и сестры получают такой концентрированный, что год у них идет за три. Или за пять. И при таком режиме они пока умудрились не выгореть. Безо всякого преувеличения могу сказать, что доза сочувствия от этих людей исходит просто колоссальная. Такое не сыграешь, не сделаешь усилием воли, и это, пожалуй, самое главное, что происходило на моих глазах в отделении № 2 в течение 12 дней.

Самых красивых девушек я увидела именно здесь, несмотря на то, что костюм миньона позволяет рассмотреть только их глаза. Одна из них, Марина, всю ночь хлопотала надо мной, ища способ помочь мне уснуть: вирус жестоко обходится не только с легкими. Как минимум неделю он способен терзать и мозг, воздействуя на какие-то архаические структуры и создавая тебе персональный ад. Я попала в число тех “счастливчиков”, которым он это обеспечил. Перед сочувствием медсестры Марины ковид в ту ночь пасовал (не без помощи назначенных препаратов, конечно).

Вторую медсестру, Рубину, даже ее коллеги звали чаще остальных. Когда лежишь в палате и ничего не видишь, начинаешь острее воспринимать мир через звуки, и через какое-то время мы поняли, что людям просто доставляет удовольствие произносить имя этой девушки. Она в том числе развозила по палатам еду, и пациенты были убеждены, что получая тарелку из ее рук, они поправятся быстрее.

То, что я описываю, не имеет отношения к сантиментам. Это редкая, но реальная магия людей, которые умеют любить других людей. И это лечит не менее эффективно, чем медикаменты.

Из докторов меня лечил Андрей Пелевин, и мне ужасно хотелось спросить его, любит ли он “Чапаева и Пустоту” своего тезки писателя Пелевина так, как я. Но этот вопрос так и не прозвучал: ковид погрузил меня в такую пустоту, в которой временно стало не до литературы. Доктор Пелевин появлялся с сообщениями о том, что они “придумали еще кое-что”, имея в виду новые назначения, сообщал о динамике, которую они наблюдают по анализам, советовал сосредоточиться на хороших показателях сатурации и в любой непонятной ситуации ложиться на живот. Этот навык, к слову, реально работающий и облегчающий дыхание. Особенно, если кто-то добрый в это время как следует постучит вам по легким.

Другой доктор, Евгений, с красивыми печальными глазами, дежурил ночами. На его лице было написано: “И это пройдет”, но было понятно, что убеждать в этом женщину, особенно с ковидом, он не возьмется, ибо бесполезно. А вот простучать легкие придет: спокойно, терпеливо, молча.

Конечно, они оказались правы во всем. И в том, что это пройдет, и в том, что крайне важно лежать на животе, а главное – в своих назначениях и схемах лечения.

Пациенты, когда им становится легче, начинают умничать, комментировать эти схемы и с чувством заявлять, что “лечить ковид так до сих пор никто и не может” (это вопреки очевидному факту, что выписывают их из больницы с отрицательным тестом). Но уровень образованности людей в среднем вообще сильно удручающий, и после историй, которые я услышала за 12 дней, о самолетах, распыляющих ковид, тракторах, рассеивающих металлическую крошку, и о вакцине, цель которой – уничтожить нас через 3 года, сомнения в назначаемых препаратах – это просто легкий светский треп.

Отдельно хочу поделиться простым бытовым больничным наблюдением со всеми, кто сильно дорожит своим эго и гугл-познаниями, опасаясь вакцинации и того, что его уколят чем-то непроверенным и страшным: те, кто привился и заболел, перенесли это однозначно легче.

Со мной в палате лежала 84-летняя женщина. Ее привезли в больницу дети и внуки, потому что у нее держалась высокая температура. Бабушка сделала прививку, но заболела. Несколько дней, которые она провела рядом со мной, были для нее чем-то вроде неудачной путевки в санаторий: скучно и постоянно колют. Ее выписали с сатурацией 98, нормальными давлением и пульсом, без кашля и с маленьким поражением легких. И это только один пример. За 12 дней я увидела их недостаточно для того, чтобы сделать громкий заголовок, но достаточно для того, чтобы констатировать факт.

Ну, а в моей истории главным, наверное, остается везение: я попала в нужный момент в нужные руки, и они меня вытащили. У меня нет “спасибо” такой силы, которая бы соответствовала тому, что они сделали. Я только желаю, чтобы эти люди работали, получали денег больше всех в городе и иногда могли отдохнуть от своей вахты миньонов-спасителей, потому что спасенных становится больше.

Оксана Чудная