«С утра вы разговаривали, а вечером он уже на ИВЛ»: врачи рассказывают, что происходит в «красных зонах» переполненных петербургских больниц
Петербургские больницы, принимающие пациентов с коронавирусом, переполнены: в некоторых людей размещают в коридорах. По состоянию на 8 июня больше 90 % коек для больных COVID-19 заняты. Для начала снятия ограничений должна освободиться минимум половина коечного фонда — это одно из требований Роспотребнадзора.
Врачи, работающие с пациентами с коронавирусом в «красных зонах» Мариинской больницы, Покровской больницы и больницы Святого Георгия, рассказали «Бумаге», что сейчас происходит в переполненных стационарах.
Врач Мариинской больницы
— Мое отделение забито битком. Но коек на всех хватает. Ресурсов и аппаратов ИВЛ тоже.
Каждый день выписываем пациентов, тут же эти места заполняются. В день 11–15 человек на выписку — и сразу поступает столько же новых. Бывает, что мест непосредственно в палатах нет, а пациенты продолжают поступать. Мы их оставляем на каталке в коридорах до утра, по мере выписки переводим в палаты.
Жить на работе не приходится. Работаем по 12 часов, есть дневные и ночные смены. Например, я заступаю в 8, в 20 часов меня сменяют ночные коллеги. Работы много, никто не сидит, не отдыхает. Но есть перерывы: каждые четыре-шесть часов можем выйти на полтора-два часа перекусить, сходить в туалет, покурить.
Надбавки [за работу с пациентами с коронавирусом] все получили. Средств индивидуальной защиты всем хватает, питание привозят раз в день. То есть всё нормально. Не уверен, с какого момента и из-за чего, но больница стала более щепетильно относиться к этим вопросам. До карантина была нехватка туалетной бумаги и гелей для душа, но сейчас и с этим всё нормально.
Днем на одного врача приходится по 15–16 пациентов. Иногда 20. Ночью — человек по 25–27. В течение смены на отделении работают от четырех до пяти врачей, от трех до пяти человек среднего медперсонала и две санитарки.
Самое тяжелое сейчас — находиться в костюме в солнечную погоду. Пока ходишь и просто общаешься с пациентами, не перекладываешь их, всё более-менее хорошо. Но как только начинается более активная работа — например, переложить тяжелого пациента с каталки на каталку, чтобы перевести в реанимацию — начинается кошмар. Пот льется градом. Кондиционеров нет. Форточки открыты, но это мертвому припарка.
Эмоциональная составляющая у всех складывается из одного фактора — должной оплаты труда. Пока она сохраняется, эмоциональная составляющая у всех на пиковом уровне. Все сейчас готовы работать и дальше в таком режиме, но главное, чтобы платили.
Врач Покровской больницы
— Все средства индивидуальной защиты сейчас есть в избытке: и перчатки, и маски, и респираторы, и для глаз, и костюмы. Не буду говорить за всю больницу, их ситуация мне неизвестна, но на моем отделении нет никакого недостатка.
Свободных коек на моем отделении не бывает вообще. Неважно, сколько мы выписываем — свободные места тут же занимают поступающие больные. От коллег знаю, что это по всей больнице. К сожалению, приходится класть пациентов в коридоре. Мы никому не отказываем, принимаем всех больных. Как только кого-то выписывают из палаты, туда переводят больного из коридора.
Больные поступают в разных состояниях. Есть и с относительно легким течением, с невысоким уровнем поражения легких. Есть и с очень большим объемом поражения — до 70 %. Такие к нам поступают уже через реанимацию, где их предварительно стабилизируют.
Я невролог, но сейчас всех перепрофилировали на инфекционную работу. Я уже адаптировался [к нынешнему режиму]. Тяжело конечно, потому что больные дергают в течение ночи, бывают форс-мажоры. Люди поступают не только с коронавирусной инфекцией, у них же еще букет прочих патологий — приходится подключать специалистов разных профилей.
Врачи работают в достаточно напряженном режиме, не всегда удается отдохнуть. Но хочется верить, что и я, и коллеги поступали в медицинские институты, чтобы помогать больным людям. Представляете, человек поступает на отделение, задыхается, у него такой испуг в глазах… Думаю, в этой ситуации нормальному врачу не до отдыха, хочется помочь. Мы привыкли работать в напряженном режиме.
На моем отделении мы работаем сутками: врач заступает утром и следующим утром уходит. В течение этих суток на врача приходится где-то 20–23 пациента. Безусловно, это тяжело. Запомнить состояние всех пациентов невозможно, поэтому у врача всегда при себе ручка и бумага. Регулярно проводим обходы. Но у нас медсестры профессиональные, без них работа врача была бы катастрофически сложной. Санитарки тоже помогают. Мы все работаем в команде. Надбавки все сотрудники, работающие с пациентами с коронавирусом, получили.
Не могу точно сказать, сколько сотрудников сейчас болеют. Отрицательных мазков приходится ждать достаточно долго — видимо, Роспотребнадзор до предела загружен. Но да, есть сотрудники на больничных — и на моем отделении, и в больнице в целом.
Особенно сложно сейчас из-за того, что с людьми без медицинского образования не проводится никакой просветительской работы. Поступают бабушки, дедушки, антипрививочники, которые начинают такой, извините за выражение, бред нести: вируса нет, это всё ерунда, прививаться не надо. Люди не понимают, что по большому счету всё закончится либо когда все переболеют, либо когда все привьются.
Реаниматолог-анестезиолог больницы Святого Георгия
— Больница заполнена всегда, [но] коек хватает. В сутки поступает от 50 до 100 человек, всё зависит от выписки и переводов.
В моем реанимационном отделении на доктора приходится шесть-семь человек, на других отделениях больше. Мы работаем 24 часа. Подменяем друг друга, чтобы не находится в грязной зоне всё время — сходить поесть, в туалет.
Наша больница оснащена всем необходимым. Всегда есть СИЗ, чистые костюмы нам выдают каждый раз при проходе в чистую зону. В моем отделении аппаратов ИВЛ на нуждающихся хватает. Выплаты все [сотрудники] получили, как и обещалось.
Работать трудно, потому что такие пациенты [с коронавирусом] стремительно ухудшаются. Вот с утра вы разговаривали, а вечером он уже на ИВЛ. Это, наверное, самое сложное — тем более когда не один такой человек за сутки. Уже потом думаешь о физическом дискомфорте.
Фото на обложке: Виктория Цвиренева / «Бумага»