The New York Times (США): коммунальные квартиры России — слишком тесно для комфорта и опасно в период пандемии коронавируса

Санкт-Петербург, Россия — Где-то в мае этого года через тонкую стену, отделяющую ее от соседей, доктор Анжела Кирилова начала слышать резкий кашель, ассоциируемый с covid-19. Это было трудно назвать сюрпризом, поскольку за несколько недель до этого ее соседи могли слышать такой-же кашель, доносившийся из ее комнаты.

Доктор Кирилова, работающая в отделении больницы, куда поступают больные с коронавирусом, рассказала о том, что попыталась предупредить одинокого мужчину и молодую семью, своих соседей в четырехкомнатной квартире, и предложила им носить маски на кухне.

«Они сказали: „Нам все равно, и мы будем делать, что хотим”», — сказала она, пожав плечами.

Для жителей российских коммунальных квартир, — они являются пережитком эпохи Советского Союза, но в них по-прежнему проживают сотни тысяч людей, большая часть их них в Санкт-Петербурге, — самоизоляция для защиты от коронавируса, по сути, не представляется возможной.

Как правило, в одной большой квартире могут жить от полдюжины до более 20 человек, — обычно получается по комнате на семью, — и все они пользуются одной кухней и одним туалетом. Такую жизнь трудно назвать счастливой. В Санкт-Петербурге около 500 тысяч человек живут в коммунальных квартирах, что составляет 10% от населения города.

Жизнь в коммунальной квартире всегда почти непереносима для любого человека. Могут оказаться сложными правила совместного проживания в одной квартире людей, которые презирают друг друга. Ссоры в таких условиях — обычное дело.

«Из-за отсутствия приватности люди становятся очень подозрительными», — сказал Илья Утехин, профессор антропологии Европейского университета Санкт-Петербурга и автор книги «Очерки коммунального быта» (Essays on Communal Life).

Даже в лучшие времена, — которые, если честно, нельзя было назвать обильными для обитателей коммунальных квартир Санкт-Петербурга, — «они считали, что их соседи пытаются причинить им всевозможный ущерб», сказал он. «Они испытывали страх. Они были уверены в том, что в их отсутствие соседи рассматривают их вещи или трогают их», — добавил г-н Утехин.

Некоторые семьи имеют собственные туалетные сиденья, обычно они висят на гвозде в ванной, и они используют его вместо общего. Бывает, что несколько семей договариваются использовать одно сиденье, но другие не могут этого делать. Это называется «круговоротом сидений для унитаза».

Напряженность возрастает в результате возникшей угрозы со стороны нового коронавируса. Россия по количеству заражений, — по имеющимся данным, в стране более 500 тысяч инфицированных, — занимает третье место в мире после Соединенных Штатов и Бразилии.

Власти не публикуют статистику по заражениям среди жителей коммунальных квартир Санкт-Петербурга. Однако постепенное распространение этой инфекции способствовало повышению напряженности в отношениях между соседями в таких квартирах, обнажив давно ставшую привычной бедность людей и убогие условия их жизни.

Идея коммунальных квартир появилась сразу после большевистской революции 1917 года. В ходе процесса, получившего название «уплотнение», коммунисты делили дворцы и квартиры богатых людей, аристократов и различного рода придворных и вассалов царского двора и расселяли там семьи бедных людей.

В результате в коммунальные квартиры, — их сегодня осталось около 69 тысяч, — составляющие 40% жилищного фонда в центральной части Санкт-Петербурга, стали своего рода смесью архитектурной роскоши и каждодневной нужды.

Миллионы людей в Советском Союзе жили в коммунальных квартирах. Большинство из них уже перестали существовать за пределами Санкт-Петербурга, где они остаются из-за огромного количества исторических зданий, которые были превращены в коммунальные квартиры. На этажах, где когда-то жили русские аристократы, жильцы сегодня выражают недовольство по поводу шума, невымытой посуды, душевнобольных или страдающих от алкоголизма соседей, а также по поводу гостей и возможных возбудителей инфекции.

Однако внутри коммунальных квартир продолжает существовать мир сырых помещений со свисающими проводами электропроводки, с раковинами коричневого цвета, с отклеивающимися обоями и странными запахами. Но этому миру есть и чем похвалиться: высокие потолки, оригинальная лепнина XIX века, медная арматура и паркетные полы.

«Это удивительный город, — сказала Майя Пархоменко, агент в области недвижимости, которая занимается тем, что покупает коммунальные квартиры для инвесторов и переселяет их бывших жильцов в отдельные квартиры меньшей площади. — Когда я не работала в области недвижимости, он казался мне монументальным, прекрасным. Затем я оказалась за его фасадом и была поражена. Люди стоят в очереди, чтобы попасть в ванную, а в квартирах блохи и тараканы».

Пока нет никаких сведений о беспорядках в России, связанных с пандемией коронавируса. Однако недовольство растет среди обитателей коммунальных квартир.

В сложных социальных раскладах этого мира сложно задать вопрос по поводу кашля или чихания, — независимо от того, насколько важным может быть такой вопрос в период пандемии, — поскольку это все еще рассматривается как нарушение основного правила и как вторжение в сохранившиеся остатки частной жизни.

Когда, например, в соседней комнате начался кашель, доктор Кирилова не спросила своих соседей о том, не заразились ли они вирусной инфекцией. В противном случае, по ее словам, возник бы «скандал» из-за вмешательства в чужую частную жизнь. «Мне неудобно вторгаться в их дела», — сказала она.

А Екатерина Мельника, проживающая в комнате рядом с комнатой доктора Кириловой, в отдельном интервью, проходившем на кухне этой квартиры, сказала, что не помнит, чтобы доктор Кирилова предупредила соседей относительно ее работы в отделении, где находятся пациенты с covid-19. «Возможно, я что-то не поняла», — сказала она. Теперь это ее беспокоит.

Однако г-жа Мельника также показала, как строго жильцы охраняют свою частную жизнь. По ее словам, ей было неудобно спросить, почему супружеская пара, ее соседи за стеной, которые пользуются той же кухней и той же ванной, провели примерно две недели на постельном режиме.

«Иногда люди просто остаются дома, а я не знаю, в чем причина», — сказала она. Ее муж кашляет не потому, что у него вирус, а потому, что он много курит, добавила она.

В более известном районе города с коммунальными квартирами находится дом Бухарского эмира, — когда-то это была построенная в дворцовом стиле резиденция царского вассала из Центральной Азии. Именно здесь живет художница Соня Минаева, и ее жизнь сегодня почти не отличается от той, которая была до пандемии коронавируса.

Однако, по ее словам, один пожилой сосед стал с подозрением за ней наблюдать. Пока этот сосед никаких прямых вопросов ей не задает, чтобы не вызвать скандал и не нарушить мир.

«Однако напряжение чувствуется, — сказала г-жа Минаева в хорде интервью в ее комнате, на потолке которой (его высота составляет почти 4 метра или 12 футов) еще сохранились выбранные давно умершим эмиром элементы декора — гипсовые виноградные гроздья и херувимы. В коммунальной ванной с душем пахнет плесенью, и этот запах можно почувствовать даже через качественную маску N-95. «Это тихая паранойя», — сказала она.

Появились и менее значимые неудобства в период режима самоизоляции, поскольку жильцы были вынуждены оставаться дома.

«На работу никто не ходит, — сказала она. — Поэтому нельзя понять, когда можно принять душ. Это стало совершенно непредсказуемым делом».

На прошлой неделе российские города начали постепенно открываться после режима самоизоляции, хотя количество заражений перешло в фазу плато на уровне примерно 9 тысяч в день. Санкт-Петербург сегодня имеет в своем распоряжении 1580 больничных коек для обитателей коммунальных квартир, которые были установлены в одном из выставочных комплексов. Но создается впечатление, что об этом мало кто знает.

Накануне при свете голой лампы без абажура, свисающей на проводе на кухне, Азиз Еганудиев (Aziz Eganudiyez), рабочий-мигрант из Узбекистана, занимался приготовлением для себя омлета.

В этой квартире он проживает вместе с молодой семьей и другими рабочими-мигрантами. Его соседка, женщина с детьми, была обеспокоена по поводу риска заражения, однако г-н Еганудиев — маски на нем в этот момент не было — ее успокоил.

«Я не верю в этот вирус, — сказал он. — Никто из моих знакомых пока не заразился».

Олег Мацнев (Oleg Matsnev) из Москвы принял участие в подготовке этой статьи.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.