Как бары вытесняют жителей с улицы Рубинштейна и какие формы принимает сопротивление? Наблюдения антрополога

Выпускник факультета антропологии Европейского университета Федор Веселов на пике пандемии коронавируса в 2020 году начал этнографическое исследование ночной жизни и экономики одной из главных барных улиц Санкт-Петербурга — Рубинштейна. Тогда большинство заведений принимало посетителей на верандах, а недовольство жителей усилилось из-за шума и вечеринок на улице.

Ученый в течение трех лет брал интервью у жителей и сотрудников заведений, а также изучал соцсети баров и ресторанов и вел полевые дневники. Антрополог поделился с «Бумагой» наблюдениями из своего исследования и цитатами из бесед с жителями улицы.

Исследование улицы Рубинштейна автор начал в 2020 году — когда бары из-за локдауна закрыли двери и петербуржцы устраивали спонтанные вечеринки прямо на улице. Это вызвало большое недовольство жителей, которые и раньше боролись с местными заведениями.

Федор Веселов

аспирант факультета антропологии Европейского университета

— Главное, что меня заинтересовало — острый конфликт заведений с жильцами. Когда я выбирал тему исследования, он уже звучал в СМИ, в том числе в «Бумаге» и «Медузе». Кроме того, одно из предыдущих моих исследований было посвящено взаимодействию хостелов и жителей домов, так что нынешняя работа — своего рода продолжение.

Несмотря на большую известность и самой улицы Рубинштейна, и конфликта вокруг нее, отдельных исследований на этом материале никто не проводил. А когда погружаешься в детали вроде междуэтажных перекрытий и труб, каких-то мелких вещей вроде уличной мебели или работы зазывал, не говоря о разных жителях, владельцах заведений и сотрудниках, — то одна улица и один кейс превращается в очень большое исследование.

Я приходил туда, наблюдал за жизнью, присматривался, а потом уже работал по методологии этнографического исследования, фиксировал свои наблюдения в дневники, брал интервью и так далее. Важной частью работы в течение трех лет было регулярное обсуждение текущих вопросов с коллегами на исследовательских семинарах факультета антропологии.

И в случае с хостелами, и в кейсе барной улицы — казалось бы очевидное противостояние бизнеса и жителей оказывается намного более сложным, включающим и крупных акторов вроде государства, и множество ситуативных городских контекстов, которые без этнографического исследования просто не разглядеть.

Для исследования Федор Веселов провел 21 интервью с жителями улицы, три интервью с владельцами заведений и пять с их работниками. Он регулярно читал дискуссий соседских групп в VK, фейсбуке, телеграмме, следил за инстаграм-аккаунтами заведений.

Основной вопрос, который интересовал автора, — как происходит вытеснение жителей улицы и как эффекты этого вытеснения меняют городское пространство, нарушают повседневные ритмы улицы.

Вот шесть эффектов вытеснения жителей, которые обнаружил антрополог:

• Услуги и потребление становятся однородными, ориентированными на туристов и ночную жизнь. На улице Рубинштейна остается все меньше аптек, булочных. Жители вынуждены ходить в магазины на соседние улицы. При этом оставшиеся и открывающиеся неразвлекательные заведения ценятся еще сильнее.

Надежда

30 лет, местная жительница

— Сколько открылось алкогольных магазинов — это вообще! Это наша с друзьями шутка давняя, что это не Пять углов, а Пять алкомаркетов. Там, где была «Полушка», теперь открылся «Норман».

• Физическое вытеснение в публичном пространстве улицы. Информанты жалуются, что по улице сложно пройти. Особенно летом, в сезон, когда владельцы заведений строят веранды. Очень большая плотность людей на тротуарах.

Феликс

30 лет, недавний местный житель

— Ты хочешь выйти, пройти до Макдональдса купить бигмак чертов, и пойти домой, и ты просто не можешь этого сделать, потому что там пробки из людей. Пробки из очень пьяных людей и почти голых женщин.

• Повышенная контактность и гиперестезия. Порядок взаимодействия людей на барной улице сильно отличается от других городских пространств и вступает в конфликт с повседневностью жителей. Становится больше сенсорных каналов, через которые транслируется сообщение «купи меня» — это оформление витрин, световые проекции, яркие лампы. Зазывалы работают на то, чтобы привлечь людей в бары. Помимо них на улице очень много других малых бизнесов — прогулки на лошадях, продажа цветов, шариков с закисью азота, который используется как легкий наркотик. Этот социальный порядок можно охарактеризовать как суперконтактный, и для жителей эти контакты не всегда желательны.

Варвара

28 лет, недавняя местная жительница

— Когда находишься вне дома, меня дико бесят зазывалы. Я понимаю, что это их работа, просто раздражать, что это существует. <…> Я говорю: «Ребята, можно я тогда у вас сяду, приготовлю ужин и поем?» «Да, конечно, заходите!»

Анастасия

33 года местная жительница

— По ощущениям стало очень некомфортно, если ты возвращаешься в выходной вечер поздно. Особенно мне, как девушке, стремновато, честно признаться. В основном аудитория — это какие-то мужики, которые клеят девчонок, и девчонки, которые не против склеиться. Они там позволяют себе как-то на тебя реагировать, какие-то комментарии [давать], какие-то разговоры заводить такие пьяные и неприятные, нарушать твое личное пространство.

• Проникновение в полу-приватные пространства. Заведения, несмотря на ограничения, продолжают открываться в арках на вторых-третьих этажах жилых домов. Так как они меньше по размеру, шум в них более слышен, запахи более интенсивны. Жители там делают уборку, ставят цветы на лестничных площадках, паркуют во дворах машины. Вторжения в такие одомашненные пространства ощущаются ими гораздо сильнее и создают более острые конфликты.

Михаил

местный житель, 55 лет

— Они растут вверх. У нас ресторан на втором этаже, на третьем. На пятом этаже есть рестораны. Как бы в подвалах, естественно. В квартире в центре дома. У нас в доме на третьем этаже открылся очередной филиал заведения под названием «Уебар». Там можно ругаться матом.

Ульяна

местная жительница, 47 лет

— У меня квартира — спальня, ее выходит во двор колодец… Они проникли во двор колодец и устроили там себе чудесное, милое местечко по звездным небом. Каждый звук во дворе колодца разносится сумасшедшим эхом. <…> И когда мне это уже все надоело, я запаслась яйцами, картошкой. Они выходили, орали, курили, я говорю: «Будьте добры, уйдите, пожалуйста». Они: «А, чеее, а я-я-я?» «Хорошо, предупредила». Яйца бросаю в них. Очень мне нравилось попадать. С третьего этажа так «тютюх» по башке.

• Инфраструктурная связанность. Через нее жители получают больше шума, запахов и других неприятных вещей в свои квартиры, и это становится проблемой. Жилье и заведения оказываются связанными, так как имеют общие коммуникации – провода, трубы, полые потолки. При этом большинство заведений, согласно документам, были адаптированы под коммерческое использование, но на деле это не так.

Варвара

местная жительница, 28 лет

— Этим летом была особенно невыносимая жара, и представить себе, что ты закрываешь какой-то момент, было невозможно. Ты выбираешь, от чего ты хочешь не спать: от дикого шума или от того, что очень-очень-очень душно.

Василий

местный житель, 55 лет

— Там были коммуникации, которые предназначены для проживания 4,5 тысяч. По факту обслуживают 20-30 тысяч посетителей в сутки. Нагрузка на эти коммуникации колоссальная. И это обычные бытовые… Это не промышленная канализация, которая ставит специально приспособленных заведениях общепита. Это не специально подведенные электроснабжения. Это обычные жилые вещи. Соответственно, все они подключены к этим коммуникациям. Это все отражается на жителях.

• Нарушение ритма жизни. Ночная экономика вступает в конфликт с ритмами жителей, которые в основном ночью спят. Пиковые часы для заведений начинаются с 5 часов в субботу и воскресенье, и с 7 часов в будние дни в пятницу. До 9-10 вечера улица продолжает наполняться людьми. В 11-12 ночи улица вновь оживляется, когда часть заведений закрывается, часть людей уезжает на общественном транспорте. В 2 и 4 часа ночи — публика баров снова оказывается на улице, поскольку часть баров закрывается, и люди выходят на улицу. С 7 утра и до 12-14 дня — самые тихие и спокойные часы для жителей улицы.

Феликс

недавний местный житель, 30 лет

— Ночью в Макдональдсе очень интересно… или утром. Еще многие гуляли всю ночь, они гуляли и пили всю ночь. И в 5:30 они ждут пока Макдональдс откроется. И бывает, что я слишком рано проснулся, иду в Макдональдс, уже собралась очередь из людей, по которым видно, что они не спали ночью. Они просто бухали, молодые какие-то такие или… Ну и всякие узбеки, таджики, которые идут на работу. То есть все смешано, потому что это все-таки рабочий центр. Это все-таки рабочий центр, но при этом барный, дорогущий-ресторанный, но все-таки там все смешано.

Федор Веселов выявил шесть стратегий адаптации к жизни на улице Рубинштейна — «окапывание», временный переезд из дома на пике сезона, локальный конфликт, организованный протест или вызов полиции. Но последняя, по наблюдениям антрополога, как правило, не работает. Он приводит в пример таблички, повешенные жителями на стенах: «НЛО не существует. А соседи — вполне. Куришь у входа — на твои плечи прилетит неопознанный объект. Лучше в арке: там спокойнее» и «Вы курите – мы дышим! Здесь работают бары, закрытые решением суда!».

Вот как жители рассказывают о своих стратегиях адаптации.

Михаил

местный житель, 55 лет

— У нас толстые окна. Если мы хотим, чтобы было тихо, то мы этого почти добиваемся. То есть, конечно, крик на улице мы услышим, но чтобы какой-то шумовой фон — этого нет. У нас вентиляция мощная сделана с фильтрами, чтобы весь воздух процеживать. <…> То есть как бы мы тут окопались. Окопались, чтобы иметь возможность жить среди этой энергии, которая тут есть в центре есть. Она вся в центре во оновном. Петербурга при всей моей любви к родной Ваське, вся энергия на Невском.

Константин

45 лет, местный житель

— Я уезжаю всегда на крупные праздники. Например, 9 Мая или что-нибудь… Или неожиданные, нестабильные праздники, которые происходят время от времени. Например, Чемпионат мира по футболу – это был ад.

Людмила

50 лет, местная жительница

— Вызывала полицию несколько раз, но бесполезно. Заявку принимают, но никто-никто не является. Вот по поводу бродячих музыкантов — просто было не выдержать. По поводу ресторанного шума — надо дозиметр, надо измерять шум, вызывать полицию, а так на слово не поверят. Но у меня этого нет.