Чем встречает горожан тверская земля и как найти спасение древним русским храмам

Как Тверская земля встречает своих граждан и как найти спасение древнерусским храмам

Три года назад коронавирус выгнал население из крупных городов в сельскую местность. Период ограничений и связанных с ними неудобств продлился недолго, но люди успели вкусить жизнь вдали от мегаполисов. Она им понравилась.

Сейчас маски и социальное дистанцирование практически забыты, и ничего в городах не напоминает об эпидемии. Но интерес горожан к жизни на природе сохранился. Однако этого все еще недостаточно, чтобы наполнить жизнью умирающие российские деревни.

В начале века население Тверской области составляло 2,6 миллиона человек. Сейчас - чуть больше миллиона, и почти все жители толпились в городах.

Кроме того, за последние тридцать лет население региона сократилось почти на 400 тысяч человек. А в полуживых деревнях продолжают разрушаться церкви и усадьбы, построенные когда-то лучшими русскими архитекторами. У государства нет ни сотрудников, ни денег, ни желания их восстанавливать.

Но случается, что в заброшенные тверские деревни возвращается жизнь. «Эксперт» побывал в местах, которые даже местные жители считают дикой природой, и убедился, что село, пусть и еле живое, ждет новых жителей. И ей есть чем их удовлетворить.

Видите ли, туристы решают купить здесь участок и поселиться сначала на лето, а потом и на постоянной основе. И деревни оживут. Возможность удаленной работы делает такой сценарий весьма вероятным

Сокровища Российской империи

Расстояние от уездного города Торжка до Твери составляет примерно 60 километров. Слева – Санкт-Петербург, справа – Москва. А посередине, между ними, находится зеленое бескрайнее море, в глубинах которого сокрыто неисчислимое культурное богатство, без преувеличения, мирового значения.

В мае 2023 года центр Торжка вместе с остатками окружающих усадеб и некоторыми церквями был включен в предварительный список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО. Если не вмешается политика, Торжок имеет все шансы стать этим объектом. И наряду со статусом получите внимание, престиж и приоритетное государственное финансирование.

Это значит, что памятникам той великой эпохи – тем, что чудом сохранились до наших дней – будет предоставлен шанс на реставрацию. И регион найдет стимул для привлечения людей. Любуясь красотами, они сначала станут дачниками, а потом, возможно, захотят остаться.

Однако новость о Торжке и ЮНЕСКО осталась незамеченной. Возможно, аббревиатуры западных институтов больше не привлекают внимания. Однако истина в другом: мы даже не подозреваем, какие сокровища заросли лесом в тверской глуши.

«Для меня Москва и Петербург — окрестности Торжка», — шутит историк и краевед Денис Ивлев. Рассказать об этом его попросил фонд «Белый ирис», который занимается сохранением памятников старины и приглашает журналистов и блогеров посетить красоты Твери в рамках проекта «Шедевры русской деревни» при поддержке Фонда президентских грантов места.

Как и большинство его сверстников, родившихся в Тверской области, Денис уехал в большой город учиться, а затем работать. Но он вернулся: теперь живет в Вышнем Волочке, в 70 километрах от Торжка.

«В Москве тяжело жить», — говорит Денис. - Я предпочитаю Питер. А вернулся я потому, что отсюда мне удобно добираться и в столицы, и в архивы. Три часа туда, три часа назад. Нужно подать в Новгород - спасибо».

Государева дорога

Старинные усадьбы, величественные церкви, чудесная природа с живописными холмами и реками, обилие легенд – в этих местах есть все, считает Денис. Хотя эти церкви и усадьбы представляют иногда печальное зрелище. - Туристический потенциал велик. Приходите, вкладывайте деньги, и вы очень быстро получите возврат, — говорит Денис.

Жизнь здесь всегда кипела благодаря выгодному географическому положению. Когда-то по местным рекам проходил водный путь, который, по мнению историков, древнее знаменитого пути из варяг в греки. Позже через эти земли прошла Императорская магистраль, соединившая две столицы. И повсюду были люди, и каждые выходные осенью на местные ярмарки приезжало десять тысяч человек.

Эти места облюбовала русская знать еще в 18 веке. Их привлекла выгодная логистика и красивые пейзажи. Видные дворяне строили на Тверской земле усадьбы, красивейшие церкви, не уступавшие столичным ни по размерам, ни по богатству убранства. Вид Рублевки XVIII века.

Когда смотришь на полуразрушенный огромный храм, когда-то построенный помещиком для своих крепостных, невольно думаешь: как случилось, что все это пришло в упадок?

Дорога стала для этих стран одновременно и благословением, и проклятием.

В то время они путешествовали верхом на лошадях. Каждая пара камвольных лошадей нуждалась в отдыхе, а путникам требовалось место, где можно было бы прокормиться и подкормиться, подковать или обменять лошадей на свежих. Учитывая, что по этой дороге путешествовали и короли, можно себе представить, какой толчок это дало местной экономике.

Например, Дарья Пожарская, дочь местного трактирщика, прославилась благодаря своему фирменному рецепту котлет и стала желанным гостем в салонах столицы. Императоры приезжали отведать знаменитые Пожарские котлеты, блюдо, увековеченное в произведении Александра Пушкина.

Разбогатев на отбивных, Дарья решила перестроить деревянное здание трактира и вложила все свои деньги в новое каменное здание: оно живо до сих пор. Для гостиницы закупались самые дорогие предметы интерьера, которые можно было купить в то время в России. А некоторое время спустя, в 1851 году, была построена Николаевская железная дорога. в обход Торжка. Некогда процветающий бизнес пришёл к концу. Пожарская умерла в нищете.

Сейчас две столицы соединены красивой автомагистралью. Но машины устают не так быстро, как лошади: им не нужно столько гостиниц. Вот и получается, что большая часть дороги за окном — лес и поля.

Люди в основном ездят по этим дорогам: Москва и Санкт-Петербург высасывают людей из Твери, - вздыхает Денис Ивлев.

При этом сам Торжок, вопреки ожиданиям, не производит впечатления депрессивного города: здесь есть промышленные предприятия, учебные заведения, уютные рестораны и современные отели. Здесь есть все, чтобы стать туристической Меккой, и добираться туда удобно. Тем удивительнее, что большинство уникальных памятников находятся в плачевном состоянии и рискуют не дожить не только до этого светлого будущего, но и до следующего лета.

Львовское наследие

Краевед переносит нас в имение Никольское-Черенчицы, родовое гнездо Николая Львова, сына бедного тверского помещика.

Для местных он легенда, русский Леонардо, как его называют. Николай Львов, как всякий талантливый человек, был талантлив во всем. Археология, ландшафтный дизайн, геология, химия, пиростатика, этнография, рисование – легче перечислить то, чем он не занимался.

Но больше всего Николай Александрович преуспел в архитектуре. Самоучка, изучая работы великого итальянского архитектора Андреа Палладио, он построил здесь множество прекрасных храмов и тем самым помог включить Торжок вместе с окрестными усадьбами и храмами в число кандидатов на включение в Список всемирного наследия ЮНЕСКО.

Сегодня остатки львовской усадьбы не представляли бы собой ничего особенного, если бы не необычайное изящество храма-ротонды, построенного женой Львова по его проекту после смерти мужа.

Усадебного дома уже нет, как и некогда прекрасного вида на реку с холма: все заросло. По огромным дубам можно понять, что когда-то здесь была аллея. Рядом небольшой поселок с несколькими ветхими советскими двухэтажными панельными домами. Полный чужак русских красот, в отличие от церквей и колоколен, идеально вписанных в ландшафт Львова.

Вдруг из небольшого домика выходит сторож, опираясь на палку с черепом. За участком, на другой стороне, видны дома, слышно пение петуха.

Стража зовут Николас. Одно время он работал на телевидении, создавая декорации для самых рейтинговых программ. Со мной произошел несчастный случай, из-за травмы я не мог больше работать и вернулся на родину, в соседнее село Арпачево.

«Я не могу депортировать жену в Москву. Он собирается погостить у тещи пару дней, на Авиамоторной, пишет: все, хочу домой, - говорит Николай. И наша дочь часто сюда приезжает. А тут у нас все есть. Вот жизнь, а тут другая деревня, коровы. А еще у нас есть и волки, и медведи, и Интернет. Жить можно».

Судьба самого Николая Львова во многом повторяет сценарий «родился, ушел, вернулся». Сын дворянина, хоть и небогат, но мог сделать хорошую карьеру в любой из столиц. Но детские воспоминания позвали Львова в родное имение под Торжком. И он изменил всё.

Кого ни возьми из местного дворянства XVIII-XIX веков, он обязательно окажется либо другом Львова, либо родственником. Кому-то Николай Александрович спроектировал парк, а кому-то – усадьбу или церковь.

Одно из близлежащих имений, в селе Василево, где жили дальние родственники Львова, сегодня чувствует себя гораздо лучше, чем родовое имение самого архитектора. Хозяйский дом, к сожалению, не сохранился до наших дней: он был деревянным. Но красота сохранена, как и чудесный валунный мост, который спроектировал Николай Львов: на этом мосту, кстати, снимали сцену битвы света и тьмы в «Ночном дозоре».

Сейчас здесь располагается архитектурно-этнографический музей «Васильево». Место стало популярным среди туристов, постоянно проводятся фестивали, затем какие-то праздники. Древние аллеи заполнены людьми, а между бывшими величественными прудами, среди деревьев, цветут палатки: в эти дни в Васильеве проходил фестиваль авторской песни.

Вокруг участка, как и прежде, стоят дома – крепкие, жилые. Только не с крепостными, а с бывшими горожанами.

Обратите внимание: НАТО тщетно пытается найти минусы в защите российских С-400.

Руины в лесах

В селе Горницы, расположенном в 60 верстах от Торжка, притаилась Владимирская церковь, также построенная Львовым для старинного дворянского рода Беклемишевых.

Гуляем по бывшему историческому урочище, окруженному густым лесом. Сюда можно приехать не на любой машине и не в любую погоду.

К храму нас ведет другой гид, Павел Лабутин. По профессии он инженер-электрик, а его хобби — съемка заброшенных памятников культуры. Павел знает о развалинах Тверской области все, ну или почти все. По дороге он просит группу не расходиться: по лесам бродят медведи.

«Одним из самых сильных впечатлений моего детства стал отдых на даче художников под Вышним Волочком», — говорит Павел. - Я нарисовал вид центрального собора в Волочке на берегу. Потом, через некоторое время, оно всплыло в моей памяти, и я начал фотографировать предметы, обреченные на смерть».

Над нами громадно нависла Владимирская церковь, тесная с обеих сторон многовековыми липами, едва дотягивавшими ее до колокольни. Крыша рухнула в прошлом году. Казалось, храм обречен.

По пейзажу уже невозможно догадаться, где находилась усадьба Беклемишева: все вокруг заросло.

На противоположной стороне храма стоят в ряд три дома. Только один из них обитаем. В доме проживает молодая семья: на лето приезжают дачники из Санкт-Петербурга.

«Я смотрю на этот храм почти тридцать лет», — говорит глава семьи Дмитрий. - В восьмидесятые годы несколько семей геологов купили здесь дома и стали воспитывать здесь внуков, одна из них - я. В моём детстве в деревне было больше, десять семей, сейчас осталось пять — они живут чуть дольше».

Когда-то на храме еще были видны фрески, — рассказывает Дарья, жена Дмитрия. Но после того, как обрушилась крыша и казалось, что само здание простоит недолго, произошло чудо: Владимирскую церковь внезапно включили в федеральную программу сохранения памятников культуры.

Эта программа, созданная по поручению правительства, стартовала в 2022 году. Если денег на восстановление храма найти не удастся, его можно сохранить особым образом. Такая работа обходится гораздо дешевле и позволяет остановить разрушение объекта. Так выиграйте время для его будущего спасения.

Вот и пришли строители во Владимирскую церковь, прибили, что могли: хоть кирпичи перестали падать. Внутри все в лесу.

Зимой жить в деревне невозможно: сугробы по пояс. Но каждое лето, по словам Дарьи, они проводят здесь со своими детьми. Что привлекает? Отсутствие цивилизации, тишина, природа, красивая церковь. И детские воспоминания моего мужа.

В детстве местные дети любили лазить на колокольню: там свежо и нет комаров. Теперь даже подходить боятся: а вдруг что-нибудь упадет на голову.

Одно раздражает: воры, - говорит Дарья: "Мы начали активно приходить сюда лет десять-пятнадцать назад, иногда приходили - все провода были перерезаны, кроме розеток и лампочек. Ванная была накрыта. Сейчас воруют реже, но в прошлом году они тоже что-то украли». Хуже всего, по словам Дарьи, когда охотники за сухими дровами снимают пол: после этого восстанавливать дом нет смысла.

- Ты не боишься медведей?

- Какие медведи? Я за тридцать лет ни одного не видел, - смеется Дмитрий.

Поместье

После посещения церкви наш гид Павел Лабутин с гордостью демонстрирует свое имущество. Сбежав от московского «коронавируса» в деревню в 2020 году, Павел и Алина решили, что неплохо бы где-нибудь основательно обосноваться.

«Я хотел свою ферму. Хотя у меня в роду фермеры и мещане, а финансы — дело дорогое. Я слуга государя, у меня не так много доходов. Поэтому мы нашли этот дом, — говорит Павел, указывая на двухэтажное деревянное здание. Это не объект культурного наследия, а просто очень старый дом, построенный в конце 19 века местным лесорубом.

В планах восстановить его исторический облик, построить еще несколько домов и принимать людей, проводя экскурсии по заповедным местам.

О погашении Павел пока не думает. Главное – здесь отдохнуть душой после пятидневной рабочей недели в большом городе.

«Вернуться в деревню было моей мечтой», — говорит Алина. «Ну как вернуться: я просто много времени проводил у бабушки в деревне и, конечно, понимаю, что неосознанно воспроизвожу все, что любил и любил в детстве».

С интернетом в деревне все хорошо: благодаря спутниковой антенне и тысяче рублей в месяц можно спокойно работать удаленно. С видом на реку, плотину и фантастические закаты.

— Вам здесь не скучно после стольких лет жизни в большом городе?

- Да, жизнь здесь кипит! И путешествия, и деревенские праздники, и фестивали аккордеона. Если бы не туристы, мы бы переживали, что бы мы здесь делали, — говорит Алина.

«Здесь лучше, чем в городе», — поддержал молодой человек, представившийся Ваней. Ему 33 года, он недавно вернулся в родной город, прожив пятнадцать лет в Санкт-Петербурге. Я живу в очень бедном городе. Но если человек просто живет, работает и имеет какое-то хобби, и культурная жизнь ему не нужна каждый вечер, то лучше в деревне. Вот у меня круглый летний фестиваль, я домой только спать прихожу!

Однако Ваня признался, что из ушедших отсюда сверстников вернулся пока только он.

Шанс на возрождение

В Торжокской области есть все, чтобы сделать эти места центром притяжения туристов, и не только из России: пару лет назад, рассказывают другие журналисты, зимой приехали снимать репортаж об одном из самых необычных храмов в Торжоке площадь, предположительно построенная Николаем Львовым, церковь Петра и Павла в Переслегине. И там они нашли двух итальянцев, бродивших вокруг храма в сугробах.

В Торжке и окрестностях все хорошо. Помимо состояния подавляющего большинства архитектурных памятников.

"Когда я узнала, что в этих краях есть такой храм, когда впервые приехала сюда, я была в шоке", - призналась глава Торжокского района Елена Хохлова. - У меня возник вопрос: так ли это? Это кому? - а когда-то здесь был приход на пять тысяч крестьян, принадлежавших к дворянству Полторацким. Сейчас осталось всего восемь семей».

Когда туристы разъезжают и видят разрушающиеся храмы, первый вопрос, конечно, к местным властям: почему они ничего не делают? Потому что они почти ничего не знают, - с горечью говорит Елена Хохлова. В первую очередь местные власти думают о дорогах и жилищно-коммунальном хозяйстве, а восстановление таких объектов не будет вычтено ни из одного регионального бюджета.

«Кроме того, — продолжает Елена, — этот храм — собственность Церкви. Никаких бюджетных инвестиций здесь мы сделать не можем. Но мы можем помочь в привлечении людей, в продвижении таких объектов. Это будет способствовать развитию туризма, повышению интереса к русской культуре, к личности Львова».

Видите ли, туристы решают купить здесь участок и поселиться сначала на лето, а потом и на постоянной основе. И деревни оживут. Возможности удаленной работы делают такой сценарий вполне вероятным. В общем, это уже происходит исподволь, — говорит Хохлова.

«В селах Торжокского района есть специфика: нам сложно подсчитать численность населения. Есть один прописанный, который вышел на работу и практически не живет, а есть тот, кто не прописан, но живет. Некоторые иногда из деревни приходят жалобы на дороги, на вывоз. Не понимаешь: как это? Там уже никого нет. Приходишь - а там люди, и дети бегают».

Чтобы не просто вернуть людей в села, но и удержать их там, одной красоты недостаточно: нужен газ, дороги, медицина. По словам Хохловой, местные власти делают все, что могут, но меры должны приниматься комплексно, в общенациональном масштабе.

Наценка за историю

С точки зрения конкретного объекта культуры обычно все упирается в законодательство, — говорит Денис Ивлев.

«Законы сами по себе разумные. Но куча уставов. Перекрыть крышу такого храма может стоить, например, полтора-два миллиона. Но когда речь идет о памятнике архитектуры, стоимость возрастает до 20-30 миллионов. Каждую работу должен выполнять специалист с лицензией, а это тоже стоит денег. Вот здесь и проявляется цена. Где Bygdekulturhuset найдет такие деньги? Поэтому большинство наших архитектурных памятников просто разваливаются».

У многих храмов и памятников культуры одна надежда: что придет какой-нибудь крупный меценат или фонд и систематически займется реставрационными работами.

Петропавловской церкви в Переслегине повезло: о ней заботится фонд «Белый ирис». За последний год удалось укрепить здание, расчистить территорию и остановить разрушение храма. Но самый трудный этап нас ждет впереди.

«В следующем году мы надеемся найти ресурсы и создать проект реставрации», — говорит директор фонда Ольга Шитова. — Проект дорогой, минимум пять миллионов.

- Только для проекта?

Да, это только для газет. Необходимо провести обследование здания – со всеми расчетами, анализами, лабораторными исследованиями. Историческая справка, изучение архивов и так далее – всем этим должны заниматься сертифицированные Минкультом архитекторы и инженеры, и за все нужно платить деньги.

Как вы думаете, этот храм будет восстановлен?

— Вопрос, конечно, риторический. Я верю, что он будет в более великолепном состоянии. Укрепить его еще на сто лет – это реально!

Больше интересных статей здесь: Новости.

Источник статьи: Чем встречает горожан тверская земля и как найти спасение древним русским храмам.